Сказания сонного леса. Легенда о варге

Вдруг доносится шорох и размыкает объятия тишины… совсем рядом, но из-за двери, приоткрытой едва, не видать. Да и без этого темень кромешная, хоть ножом ее режь, такая густая. Ингвар привстает, привычно на ощупь, находит свой меч, ох, не зря потащил с собой его, не ошибся. Но это всего лишь кот. Полыхнул зеленью глаз в темноте, мурлыкнул чего-то и потрусил по каким-то своим делам. Топот, шуршание, перебежки, и, наверное, это надолго, охота нешуточная началась. Отлегло у Ингвара, самому смешно, что кота принял за опасность. И подскакивает от неожиданности, когда прямо над ухом звонко чихает кто-то. Ну, что значит «кто-то»! Кот и чихает, кто же еще… Зеленоглазое чудище фыркает недовольно, отплевывается от сена, трет лапой морду – и гневно зыркает на чужака, что вторгся в его владения.

Но поскольку незваный – и не представленный – гость даже не думает убираться, кот решается сам подойти и выяснить, кто посмел. Неспешно обходит кругом, постепенно сближаясь, натыкается на оружие рядом с Ингваром, обнюхивает недоверчиво, осторожно переступает и застывает, примериваясь… прислушиваясь… От руки шарахается сперва, отпрыгивает – но любопытство сильнее, и игра начинается заново. Пока северянин не уясняет, что лучше не лезть с непрошеной лаской. И тогда пляски кругами сходят на нет сами собой, какое-то время спустя тот же кот без зазрения совести топчется по Ингвару, ныряет под руку, тычется носом в ладонь, словом, творит привычные безобразия, как и положено. И, как положено, вдруг удирает. В тот самый момент, когда никто уже не сомневался: кот окончательно очарован и готов дружить до скончания дней.

Вот так, не самым мудреным коварством, Марушке достается – нет, не письмо, и это прискорбно. Плоский кармашек-тайник на шнурке. Но и эта добыча тоже весьма неплоха. Да и к лучшему, что не письмо. Печать обратно поставить ни она, ни Ратмир, не сумеют. Только где ж прячет его… Если прячет, а не выдумал на ходу.

С этим мешочком она запирается в бане. Ночи еще не по-летнему холодны, жар уже выветрился. Свечей по углам не ставит, дверь закрывает наглухо, еще и оконце крошечное занавешивает, чтобы свет совсем никуда не пробился. Отрез полотна, плошка с молчаной водой на полу, две свечи по краям и добыча, собранная в узелок. Волос с одежды, его кошка стащила и принесла. А кусочек, отрезанный от шнуровки на сапоге, – это уже сама Марушка постаралась, не смогла удержаться, чтобы, прикрывшись тенью, не подобраться поближе и не отхватить, пока северянин звезды считал. На Ратмире и не проверишь, как у нее получается, хорошо или нет, вмиг просекает. И повод такой – ну, как устоять? Но ценнее всего тайный кармашек, медальон, внутри которого обнаруживается кольцо. Перстень свит из пяти тонких полос серебра, и на каждой из них искусная гравировка. Рисунок сильно от времени вытерт, но пока различим. Руны северные, не здешние, вот и пригодилась наука ей, как нельзя лучше. Разбирая полустертые письмена, Марушка все более удивляется. Кольцо знатного человека, хоть и не скажешь по виду: ни камней дорогих, ни печати, все не такое, как должно. А вот ведь, кто-то из знающих руны заплел в мудреную вязь, не прочтешь, если не знать, с какой стороны подступиться. Колдовство – чужое, сильное да скрытое хорошо, хоть бы прямо смотрел кто, а не заметит, мимо пройдет. Даже прятать не надо от глаз любопытных чужих. Диво дивное, что далось оно в руки.

Но оттого, что кольцо непростое – в ее деле оно не помощник. Что с ним ни делай, а не расскажет, кто таков северянин. Посланник? Лазутчик? Кто-то еще? Любой бы хранил и берег, если бы не доверял колдовству. Разведчик спрятал бы, чтоб не выдало. А гонец – чтоб не обронить по пути и передать, кому велено, в руки. Но и ярлу – ну, да не конунг же он, куда ему, не похож! – тоже разумно спрятать его подальше, знак своей власти, если не хочет быть узнанным раньше времени.

Как теперь быть? Попробовать, разве что… Чем боги не шутят? И кольцо отправляется в чашу с водой, а Марушка приступает к делу. Шепчет молчаной воде потаенное, касаясь дыханием, выводит разные знаки, и рябь от касания еще долго, много дольше, чем любая другая вода, отзывается, складываясь в узор. Все, что поначалу она смогла разобрать, было твердое «нет». Да и то, повезло, что не ударило, бывают с такими вещами всякие каверзы… А знал бы Ратмир – как пить дать отругал бы. Обидно, язвительно, как он умеет, наотмашь…