Сказания сонного леса. Легенда о варге

И сей же момент, только спала с глаз пелена, все, буквально все, в словах, обращенных к нему, в разговорах хозяев между собой, в том, какой гибельной силой гнуло его, как прорывалась она, сила эта – марью, в обоих хозяевах, до помутнения разума, до глубинного ужаса – как перед смертью… Не той, честной, в бою, после которой достойнейшим путь в Вальхаллу. А вообще. Небытием. В котором ни чести, ни славы, а только вечный туман и льды… Припомнилась темная марь в глазах у Марушки и Ратмира, да шорохи в бане, да шепот неясный прямо над ухом, перед тем как вышел во двор и встретил хозяйку. Да и серый кот, или кто он там, вертевшийся рядом, вынюхивавший… не иначе как ведьмин помощник… Ведьмино логово, и лес тоже ведьмин. И дороги не просто так заплелись… И неспроста так на ведьму эту он засмотрелся, что глаз отвести не мог… Чистая бездна… разверстая… гибельная…

– Что ж замолчал? – Марушка смеется, легко, весело, беззаботно. – Или в Навь засобирался, на ночь глядя, да задумался, не забыл ли чего прихватить? А я подскажу, что забыл, оружие ведь на сеновале оставил? Смерть встречать безоружным, о-хо-хо, небось, в чертоги небесные ваши потом и не пустят?

– Знаешь, что хуже всего? – внезапно меняется в тоне хозяйка, и вместо смеха в голосе вечная мерзлота. – Ты принял за правду. Потянулся рукой за мечом. Решил, что тебя немедленно жизни лишат, прямо здесь. И именно я. И даже прикинул, чем мог бы отбиться… и чем на меня напасть. Первым. Вот и клятва твоя. Вот и послание к князю. Вот и предки твои, их честь и заветы. И уважение к дому, в котором ты гость. И вот, что ты думаешь про волхвов, чего стоит их слово… Молчишь? А я так продолжу. Ты шел за мной, и не только голод и усталость тебя томили. Ты шел за мной и, пока не понял, что я несвободна, был готов добиваться. И ладно бы… можно понять, честь и прочая… только где же оно, когда ты решал, горло подставить свое – или жизнью моей расплатиться… Это любовь твоя, северянин? Это она и есть?… Эй, и не думай, что смерть прямо здесь и сейчас приключится. Ты встретишь ее, как любой, кто рождался на свет. Только не в этом доме. А разговор этот вспомнишь еще. Потом.

– Знаешь, – помолчав немного, добавила Марушка, – лучше б ты выпил тот мед. И не бродил в темноте, и не спрашивал ни о чем, раз не знаешь, что делать с ответами.

Ингвар приходит в себя, когда никого уже рядом, конечно же, нет. Слабо отсвечивает огонек в окне горницы, но и всего-то. Без единой мысли, с гулкой, звенящей тьмой в голове, он бредет к сеновалу, кое-как различая его очертания, на ощупь находит дверь, устало вваливается внутрь. Устраиваясь на сене, невольно тянется к оставленному оружию. И в тот же момент вспоминает слова хозяйки, ледяным потоком его окатившие, с макушки до пят… то презрение, с которым она швырнула слова в лицо ему. И одергивает руку. «Не в этом доме».

Сон пришел к нему беспокойный, все Ингвару чудились то шаги, то голоса, то полные марью глаза ведьмы, в упор глядящие сквозь непроглядную тьму. И марь из этих глаз перетекает в самое сердце, и полнится сердце марью, ноет и просит чего-то несбыточного, на неведомом языке. Пишет рунами вязь – а он прочитать не может, плывут руны перед глазами, пляшут танцы, сплетаются, что те гальдры на родовом кольце…

А ведьма тем временем в горнице у огня примостилась да куклу плетет. Колышки перевязывает, скрепляет нитками, туловище, руки, ноги, клубочком небольшим – голову обозначает, да дальше вокруг колышков мотает нить, вплетая русые волосы чужака. А после – из свертка достает мешочек с серебряным кольцом и долго-долго, закрыв глаза, водит по нему пальцами, будто что-то вплетая.

Рано утром, чуть свет, Ратмир будит гостя, сам зовет его в дом, где на столе собран завтрак. Марушки нет. На вопросы – лишь пожимает плечами, в лесу, наверное, собирает росу, или травы, да мало ли, по каким делам до зори поднялась…

– Время вышло, Ингвар. Пора.

Северянин не сразу решается на разговор, не хотелось ему посвящать хозяина дома, но если судить по недоброму взгляду, тот все равно уже знает.

– Ратмир, я в долгу перед тобой… перед вами обоими. Денег не стану за кров и ночлег предлагать. И прошу простить, что обидел вас подозрениями, да и не только этим обидел… Просто скажи мне, чем ответить могу, какой благодарностью? Чем исправить?

Удаляясь от дома, Ингвар будто бы здесь – и все еще там… и голос хозяина, размеренно, вторя шагу коня, вкрадчиво: «мне – ничего от тебя не надо». А ей? Ей надо? Что?

Глава 4