Сказания умирающей Земли. Том II

Зараидес указал на доску с разбросанными по ней полосками пергамента: «Я привязываю самые убедительные объявления к семенам-крылаткам, а их выпускают на ветер в лесу. Для меня это практически бесполезно, потому что интересующиеся моими консультациями приближаются ко входу в пещеру, но опасаются заглянуть внутрь. Боюсь, мне осталось жить только три дня. О, если бы со мной были мои либрамы, мои справочники, мои записи! Каких только заклинаний там нет! Я бы не оставил камня на камне от всего этого холма! Я испепелил бы каждую двуногую крысу зеленым пламенем! А Фабельна, за его подлые расчеты, я наказал бы… хммм… Фазовращателем? Неутолимой чесоткой Лугвайлера?»

«Пригодилось бы заклинание безысходной инкапсуляции», – посоветовал Кугель.

Зараидес кивнул: «Во многих отношениях удачная идея… Но все это несбыточные мечты. У меня отняли все книги и спрятали их в каком-то тайнике».

Фабельн хрюкнул и отвернулся. Из-за решетки послышались пискливые наставления: «Сожаления и оправдания не помогут вам завлечь других и выйти на волю. Берите пример с Фабельна! Он может похвалиться одной добычей и планирует завтра же заманить вторую! Нам нужны такие люди! Они – наше самое доходное приобретение».

«Я его заманил! – заявил Кугель. – У вас нет ни стыда, ни совести! Я послал его в пещеру, его следует занести на мой счет».

Зараидес тут же начал яростно протестовать: «Ничего подобного! Кугель искажает факты! По всей справедливости и Кугеля, и Фабельна следует считать захваченными благодаря мне!»

«Счет не изменится и обжалованию не подлежит!» – пискнул голос за решеткой.

Зараидес всплеснул руками и с лихорадочным прилежанием вернулся к изготовлению объявлений на пергаменте. Фабельн сгорбился, сидя на табурете, и молчаливо о чем-то размышлял. Кугель подкрался к нему сзади и пинком вышиб из-под него табурет – Фабельн растянулся на земле. Вскочив, Собиратель трав бросился на Кугеля, но тот швырнул в него табуретом.

«Прекратите драку! – приказал пискливый голос. – Или вас накажут!»

«Кугель выбил из-под меня табурет, и я упал! – пожаловался Фабельн. – Почему его не накажут?»

«Я случайно задел табурет, проходя мимо, – заявил Кугель. – Если Фабельн так раздражается по пустякам, его следует посадить в одиночную камеру как минимум на две – лучше даже на три недели».

Задыхаясь от возмущения, Фабельн хотел было разразиться дальнейшими протестами, но крысиный голосок приказал всем молчать и больше не шуметь.

Через некоторое время принесли корм: дурно пахнущую кашу из неочищенного зерна. После еды узников заставили пролезть в еще более тесную нору, находившуюся ниже первой. Там их пристегнули цепями к крюкам в стене. Кугель забылся беспокойным сном, но его разбудил пискливый голос, говоривший Фабельну из-за двери: «Твое сообщение доставлено – она внимательно его прочла».

«Прекрасно! – откликнулся Фабельн. – Завтра я выйду на свободу!»

«Помолчи! – простонал из темноты Зараидес. – День-деньской я только и делаю, что строчу объявления, которые приносят пользу всем, кроме меня, и даже по ночам ты не даешь мне покоя своей мерзкой похвальбой!»

«Ха-ха! – злорадствовал Фабельн. – Тоже мне чародей, называется! Мог бы и сам себе помочь!»

«Увы! – вздохнул Зараидес. – Если б я не потерял либрамы, ты у меня запел бы по-другому!»

«Где их спрятали, ваши книги?» – осторожно поинтересовался Кугель.

«Об этом спрашивай вонючих мюридов, они застали меня врасплох…»

Фабельн приподнял голову, чтобы пожаловаться: «Вы всю ночь собираетесь обмениваться воспоминаниями? Я спать хочу».

Разъяренный Зараидес принялся бранить Фабельна с таким бешенством, что мюриды забежали в нору и вытащили из нее чародея, оставив Кугеля и Фабельна вдвоем.

Утром Фабельн торопливо поглотил свою порцию каши. «Теперь снимите с меня ошейник, – обратился он к решетке на двери, – чтобы я мог привести сюда вторую добычу. Кугель – первый на моем счету, моя дочь будет второй!»

«Только послушайте его! – пробурчал Кугель. – Какая низость!»

Не обращая внимания на протесты Фабельна, мюриды затянули его ошейник потуже, прицепили к ошейнику цепь и вытащили собирателя трав из норы на четвереньках, оставив Кугеля в одиночестве.

Кугель пытался выпрямиться в сидячем положении, но сырая земля давила ему на шею, и он снова сгорбился, опустив локти на колени. «Чертовы захребетники! Каким-то образом нужно от них избавиться! Я не Фабельн, у меня нет ни родственников, ни знакомых, которых можно было бы сюда заманить, а пергаментные объявления Зараидеса явно ему ничем не помогают… Тем не менее, вполне может быть, что кто-нибудь еще сюда забредет – так же, как Фабельн и я…» Повернувшись к решетке, за которой сидел остроухий надзиратель, он сказал: «Для того, чтобы заманить сюда еще двух человек, я хотел бы сидеть снаружи, у входа в пещеру».

«Это возможно, – ответил надзиратель. – При этом, конечно, ты должен находиться под постоянным контролем».