Сказания умирающей Земли. Том II

Вскоре Кугель поднялся на ноги, проверил надежность пут волшебника и пластыря, закрывавшего ему рот, прибавил еще несколько тугих витков веревки и второй кусок пластыря, после чего занялся осторожным исследованием усадьбы, на каждом шагу ожидая какой-нибудь западни, ловушки или губительной приманки, уготовленной грабителям хитроумным чародеем. Особую бдительность Кугель проявлял, изучая лабораторию Юкоуну, ощупывая перед собой пол, углы и все предметы длинной жердью – но даже если незваного гостя здесь ожидали какие-нибудь подвохи, они не были очевидны.

Просматривая наклейки склянок на полках в лаборатории, Кугель нашел серу, аквастель, настойку зыха и сушеные травы, из которых он приготовил вязкий желтый эликсир. Притащив связанное тело в лабораторию, он сорвал со рта волшебника пластырь и влил в него желтое зелье. После длительных увещеваний и угроз, когда желтая голова Юкоуну стала ярко-желтой от поглощенной серы, а дымящиеся струйки аквастеля потекли из его ушей, когда Кугель сам уже вспотел и тяжело дышал от напряжения, существо с планеты Ахернара выкарабкалось наконец из колыхающегося тела. Кугель схватил его, сбросил в глубокую каменную ступу и поспешно раздавил чугунным пестиком. Растертые останки твари он растворил сильнодействующими кислотами, добавил в раствор ароматический мернонс и вылил образовавшуюся жижу в канализацию.

Тем временем Юкоуну пришел в себя и лежал. сосредоточив на Кугеле неотрывный, вызывающий тревогу взгляд. Кугель увлажнил салфетку раптогеном и заставил чародея вдохнуть его пары; глаза Смешливого Волшебника закатились, он снова потерял сознание.

Кугель присел, чтобы передохнуть. Возникал вопрос: как предотвратить какие-либо действия со стороны Юкоуну в то время, как тот будет выслушивать приговор? Просмотрев пару руководств, Кугель заклеил рот Юкоуну мазком герметизирующего состава и обеспечил жизнеспособность волшебника несложным заклинанием, после чего заключил его в высокий стеклянный цилиндр, каковой подвесил под потолком в вестибюле.

Закончив эту работу – к тому времени Юкоуну снова пришел в себя – Кугель с благодушной усмешкой отступил от цилиндрической стеклянной клетки: «Наконец, Юкоуну, вещи начинают становиться на свои места. Помнишь, каким унижениям ты меня подвергал? Какие мерзости мне пришлось от тебя выслушать! Уже тогда я поклялся, что ты пожалеешь о своих словах! Теперь наступило время исполнить мои обещания. Ты хорошо понимаешь, о чем я говорю?»

Гримаса ненависти, исказившая лицо Юкоуну, послужила достаточным ответом.

Кугель принес кресло и уселся в него с бокалом лучшего золотистого вина волшебника: «Я намерен приступить к делу следующим образом. Прежде всего я рассчитаю сумму возмещения тягот и лишений, причиненных мне по твоей воле, не забывая о таких почти несопоставимых явлениях, как истощение и голод, простуды и сквозняки, оскорбления и леденящие сердце страхи, сомнения в себе и минуты безысходного отчаяния, ужаса и отвращения, а также всевозможные прочие невзгоды и мучения, в числе которых нельзя не упомянуть, конечно, регулярные пытки, которым меня подвергал отвратительный паразит Фиркс. Из этой суммы я вычту стоимость справедливой компенсации моего первоначального проступка, с учетом одного или двух смягчающих обстоятельств, что позволит получить итоговый результат, причитающийся к оплате. К счастью, если смотреть на вещи беспристрастно, никто не может по достоинству оценить иронию сложившейся ситуации, как ты, Смешливый Волшебник!» Вопросительно взглянув наверх, в глаза Юкоуну, Кугель встретился со взором, не содержавшим никакого намека на чувство юмора.

«Один последний вопрос, – продолжал Кугель. – Приготовил ли ты какие-нибудь западни или ловушки, которые могли бы меня уничтожить или парализовать? Моргни один раз, чтобы ответить „нет“, два раза – чтобы ответить „да“».

Висевший в трубе Юкоуну презрительно смотрел на Кугеля сверху, не моргая.

Кугель вздохнул: «Что поделаешь! Придется соблюдать осторожность»

Взяв с собой бокал вина, Кугель вышел в центральный зал усадьбы и приступил к ознакомлению с коллекцией магических инструментов, артефактов, талисманов и редкостей, каковая, во всех практических отношениях, теперь стала его собственностью. Всякий раз, когда Кугель попадался на глаза Юкоуну, тот сопровождал его взглядом, полным нетерпеливой надежды – что, конечно, не внушало Кугелю уверенность в своей безопасности.

Дни проходили за днями, и западня Юкоуну – если она существовала – все еще не срабатывала. В конечном счете Кугель поверил в то, что никаких ловушек в усадьбе не было. Тем временем он погрузился в изучение томов и либрамов волшебника, но результаты его разочаровали. Пергаментные листы некоторых сборников были испещрены архаическими письменами, не поддающимися расшифровке символами или невразумительными формулами, в других описывались явления, выходившие за пределы представлений Кугеля, а от иных исходил настолько явный, безошибочно ощутимый дух смертельной опасности, что Кугель захлопывал такой либрам, едва взглянув на его страницы.