Сказания Заморавии

Я чувствовал, как пепел смешивается с взрыхлённой землёй под ногами закалённых в боях воинов и крестьян, борющихся за свою свободу. Я слышал дыхание каждого воина, чувствовал нетерпение и страх, ярость, перемешанную с отвагой. Все жаждали смерти тирана. Танкраса. Моего отца… И даже боги хотели этого. А я хотел, чтобы Танкрас поведал мне секрет воскрешения из мёртвых.

Сейчас же я ждал, когда нападут с воздуха крылатые воины и расчистят стены от одурманенных тьмой лучников. Стрелы их не долетали даже до первых рядов моей армии. И поэтому сейчас можно было рассчитать самые последние детали битвы и ждать атаки с воздуха.

Все были напряжены.

Эрик, Розалин и Ирфин командовали повстанцами. Коргор, Олоф, Айлин и Ладрас были с остатками вардоков. Я же был во главе всего этого войска.

Я должен был встретиться с Танкрасом лицом к лицу. Больше не было страха перед ним, что терзал мне сердце долгие двадцать лет. И не было злобы на отца. Я хотел, чтоб он искупил свою душу, чтобы отрёкся от союза с Удором и поведал мне тайну, как воскресить Кэрин. И если он не сделает этого, я убью его!

– Радагас, – позвал меня Олоф. Я взглянул в лицо наставника, для меня полыхающее пламенем, – Сумрачные воины нападают! Смотри!

Я посмотрел в небо. Уорлок и его неутомимые крылатые рыцари неба налетели на лучников, обстреливающих их. Как и тогда, на поле между Вэном и Глиндином, птицеобразные воины показались мне ангелами-серафимами, пикирующими с неба.

Настало время действовать. Я посмотрел на правый фланг, где стоял Эрик. Он встретил мой взгляд кивком и отдал приказал послать сигнал, чтобы его лазутчик открыл ворота.

В воздух взметнулась стрела. Она была огненной, но не для меня. Потому что вокруг меня всё было сплошным огнём: стены города, деревья, растущие на границе поляны, люди, стоящие за моей спиной, небо и земля…

Через некоторое время ворота стали медленно открываться. И нам представилась ужасная картина. На трёх копьях три воина тьмы несли обезображенное проткнутое тело. Не надо было быть мудрецом, чтобы понять, что это был лазутчик Эрика. Я заметил, как капитан повстанцев в ужасе прикрыл дрожащей ладонью рот. Наверно, за лазутчиком следили с самого начала, а когда он открывал ворота, его разоблачили и жестоко убили.

Тело безвольно упало с копий, и его затоптали воины шедшей ровным маршем армии Танкраса.

Я почувствовал, как на правом фланге закипает отчаяние и безумие. Эрика переполняли эти чувства. Я видел это по его лицу, я ощущал это по его запаху.

– Ригол! – отчаянно закричал вышедший из себя капитан. Пелена горя и ярости застлала ему глаза.

Огненный человек выбежал вперёд и прокричал.

– Варвары, в атаку!

И повстанцы помчались вперёд с воинственным оскалом и криками, нарушая все приказы Розалин и Ирфина.

И я понял, что тело, лежащее на огненной земле – это сын Эрика, Ригол. Отец потерял сына… И теперь рвался к телу своего чада.

* * *

Крестьяне бежали вперёд, нарушая строй. Отряды рассыпались. Не было никакого разумного ранжирования. Только безумие в глазах и в сердцах. Вся тактика псу под хвост!

А меткие лучники Танграда, хоть и атакуемые армией Уорлока, умудрялись посылать тучи стрел в мчащихся к воротам повстанцев.

Надо было им помочь.

– Воины! – раздался мой голос, но я сам его не узнал, – Вперёд на штурм! Крушите всё, но знайте, что в городе ещё остались мирные горожане! Вперёд, воины Радагаса!

– Вперёд! – вскричал Олоф, – Смерть тёмной армии!

И воздух содрогнулся от рёва голосов, жаждущих битвы.

Мы понеслись, как ураган, помчались, будто позади разверзлась пропасть, жаждущая поглотить нас. И мы уносились вперёд на резвых скакунах. Но, как бы ни старались, эта чёрная бездна окружала нас. И теперь она была впереди. И я шагнул в её холодные липкие объятия.

Было отвратительно, холодно и неуютно без греющего огня. А потом в бездну ворвался океан крови. Огненной крови, ещё только разгорающейся и уже полыхающей. Это было повсюду. Ужас и сладость ожесточённой битвы.

Я открыл глаза и понял, что уже не сижу на коне, а дерусь пешим. Меч мой, огненным хлыстом, взлетал вверх и опускался, перерубая напополам сразу нескольких зомбированных тьмой воинов. Всё было в огне, и я не мог понять, действительно ли всё горит, или это ещё взор богов играет с моим зрением.

Я видел, как огненные воины с крыльями атакуют Чёрных – даже сейчас они были чёрными – Эрронов. Видел ледяные струи и яркие молнии и понял, что это Айлин воюет с врагами. Я слышал крики повстанцев и вардоков, чувствовал их силу и возбуждение. Но не слышал ни крика, ни стона воинов армии Танграда. Они безмолвно атаковали, волнами налетая на людей, и так же умирали, не издавая ни звука. И это ужасало. Тьма управляла ими, они были куклами. Жуткими куклами кровожадного, не проигрывавшего никогда кукловода.

Но сейчас мне нельзя было отвлекаться от битвы. И каждый раз выплёскивая на врагов силу света и огня, я продвигался сквозь заслоны противника. А за мной шли мои верные друзья и воины.