Сказания Земноморья

Клэй снова заговорил, на этот раз гораздо громче, и сквозь слова магических заклятий откуда-то из глубин земли стал прорываться странный глухой стон. Воздух вокруг них кривился и дрожал; по мутной непрозрачной пелене пошла рябь, потом стали пробегать черные волны непроницаемой тьмы, а в земле что-то трещало, разрывалось, грохотало, точно горный обвал.

Затем наступила тишина.

И Уид стал виден стоячий камень – серый на сером, едва различимый. Клэй неподвижно стоял почти вплотную к нему.

Потом вдруг вскинул вверх руки, разведенные в стороны, и Уид отшатнулась, увидев этот знакомый жест, рухнула на землю и скорчилась, раздавленная безотчетным страхом.

А Клэй опять начал громко и ясно произносить слова заклинания; он говорил все громче, все яростней, а потом шагнул вперед и прижал руки к поверхности камня, словно желая ее раздвинуть или расколоть камень надвое. Снова послышался тот подземный стон, только еще более громкий и глубокий; в нем отчетливо слышались пронзительные ноты нестерпимой боли. Ужасные стоны и скрежет все не смолкали, и Клэй поспешно отступил от камня, но продолжал сдвигать и раздвигать руки, не сводя глаз с неровной серой поверхности. Стоячий камень содрогался и извивался, точно роженица в схватках, и очертания его то делались расплывчатыми, то совсем исчезали, а потом он вновь становился виден весь целиком, громадой нависая над людьми. И вдруг через мгновение начал съеживаться, уменьшаться, и от него стали отваливаться куски, а то и целые пласты. Пронзительный скрежет несколько стих, и теперь были слышны лишь невнятные болезненные стоны, но сам камень так и остался стоять на месте, по-прежнему дрожа и раскачиваясь, хотя форма его немного изменилась и теперь гораздо больше походила на человеческое тело.

– Отец? – очень тихо и осторожно спросил Клэй хриплым от волнения голосом.

Уид тем временем сумела уже подняться с земли и даже открыла рот, явно собираясь что-то сказать, да так и не смогла. Перед ней высилось некое громоздкое каменное тело, но если у него и было какое-то лицо, то черт его она различить не сумела. Свет утреннего солнца все сильнее пронизывал туман, однако и фигура, и лицо каменного человека были по-прежнему словно окутаны сумерками.

И тогда Уид резким, пронзительным голосом выкрикнула:

– Выходи, отец! Выходи на свободу!

Камень сильно покачнулся и так наклонился, словно вот-вот упадет. Теперь в болезненных стонах явственно слышалась неуверенность, однако они стали громче, и камень медленно продвинулся на пару шагов вперед. Двигался он так, как мог бы двигаться валун, который люди обвязали веревками и с помощью противовесов и рычагов постепенно сдвигали с места. Ноги этого каменного существа были едва отделены друг от друга, и передвигалось оно тяжело, мучительными рывками. Клэй еще дальше отступил от камня, словно освобождая ему путь, и камень, медленно повернувшись вокруг собственной оси, короткими неуклюжими шагами двинулся по тропе, которая теперь была уже хорошо видна в бледном утреннем свете. Он, собственно, не шел, а волок себя, с трудом преодолевая подъем из лощины на ту дорогу, что вела к Большому дому, и при этом он все время стонал, но звуки эти отнюдь не напоминали затрудненное человеческое дыхание, а были скорее похожи на скрежет камней и скал, трущихся друг о друга во время землетрясения.

– Отец… – еле слышно пролепетал Клэй и двинулся следом за камнем, но Уид успела схватить брата за руку.

– Держись от него подальше! Не нагоняй! – шепнула она ему, и тот повиновался.

Не выпуская руки брата, Уид медленно шла за Каменным Человеком, который упорно тяжелым шагом направлялся к Большому дому, уже видневшемуся на вершине утеса. Дорога была ярко освещена солнцем, а туман сполз куда-то за край утеса и неровными слоями стелился над морем.

Стоны камня опять стали громче, и в них вновь зазвучал тот пронзительный скрежет, который все усиливался по мере того, как они приближались к поместью. Подскакивая, вращаясь вокруг собственной оси, разрывая своими стонами воздух, Каменный Человек подошел к дверям Большого дома и остановился. Двери отворились, и в дверном проеме возникла тонкая фигурка.

Хозяйка Одрена была в белой ночной рубашке, ее неприбранные седые волосы рассыпались по плечам.

Из-за спины у нее вынырнул колдун Эш. Сделав шаг вперед, он воздел к небесам руки и стал выкрикивать слова какого-то заклятия.

Камень перестал стонать и некоторое время стоял молча. Но затем снова начал вращаться вокруг собственной оси, раскачиваться и неуклюже переступать плохо действующими ногами. Его короткие руки, казавшиеся обрубленными и лишенные кистей и пальцев, все время что-то искали в пространстве. И сам он, казалось, тоже что-то искал, поворачиваясь всем телом, составлявшим нечто единое с головой, что-то высматривал, хотя глаз на неровной поверхности каменного лица не было, да и само оно было лишено какого бы то ни было выражения. И все же казалось, что камень смотрит прямо на Клэя.