Скажи мяу, ведьма, или Дом проклятых кошек

В-третьих, хвост – это не только магнит для пыли, но и полезный балансир при прыжках. В остальном же хвост казался Ларе отдельным существом, который стал частью её тела по какому-то недоразумению. Он бился, опускался, дрожал и задирался вопреки желаниям Лары, хотя на самом деле следовал малейшей перемене её настроения. А так как настроение у Лары в последнее время было безрадостным, дёргался он постоянно.

В отличие от неё, Андреас жил как король. Он редко колдовал нужные ему предметы. Вместо этого он превращал золу в деньги и ездил в Кемниц их тратить. Лара считала его мотовство неоправданным риском и безответственностью, хотя ей и Крэху такие отъезды были только на руку.

Однажды враг уехал, забыв запереть спальню.

Войдя в свою бывшую комнату, Лара осмотрелась. Уют светло-голубой девичьей спальни нарушала разбросанная повсюду мужская одежда.

«Для кого я гардеробную устраивала – непонятно, – нахмурилась она. – Неужели трудно отнести свои вещи в отведённую для них соседнюю комнату?»

На кушетке так и лежало лавандовое платье, которое снял с неё Андреас в последний вечер её человеческой жизни.

– Уж это точно мог бы отнести в другое место, – пробурчала Лара.

Через полчаса обыска ворон горестно каркнул:

– У меня есть одно нехорошее подозрение.

– Какое? – спросила из-под кровати Лара.

– Боюсь, что Андреас следует примеру твоей бабки и каждый день прячет книгу на новое место.

– Не-е-е-ет, – простонала та.

– Это значит, нам придётся каждый день незаметно обшаривать весь дом. И ключевое слово здесь – незаметно.

– Четыре этажа. Четыре этажа, Крэх… – сокрушалась Лара, вылезая из-под кровати.

– Нам остаётся лишь надеяться на счастливый случай.

– Если бы я знала, что от этого будет зависеть моя жизнь, клянусь, я бы ни за что не увеличивала дом до четырёх этажей! – распалялась она. – Я бы снесла к чёртовой матери чердак, отсекла бы все лишние комнаты и разнесла бы в щепки всю мебель!

– Лара, хватит мечтать. За работу!

Снизу раздался стук входной двери.

– Враг вернулся, – прошипела Лара. – Чтоб его.

Прошло два дня, в течение которых бывший кот никуда не отлучался, а Лара пряталась на четвёртом этаже, замирая от всякого шороха.

– Нам сопутствует удача! – объявил ворон, влетая в очередную комнату, которую она облюбовала. – Козетта с сыном ушли гулять, а Андреас до вечера уезжает в Кемниц – я слышал, как он хвастался Козетте. Во время своей прошлой поездки он познакомился с какими-то дворянами, и его пригласили на обед.

– А их не смутило, что сам он не дворянин?

– Он назвался наследником богатого мануфактурщика. Кого волнует твоё происхождение, когда у тебя денег как грязи?

– Так он их из грязи и делает!

Запрыгнув на подоконник, Лара прижалась носом к стеклу.

У крыльца сияла инкрустированная золотом карета, запряжённая четвёркой вороных лошадей. Её дверцу украшал замысловатый вензель в виде буквы «А».

– Карета – сплошная безвкусица, – поморщилась Лара.

– Он её не наколдовал, а купил.

– Всё равно безвкусица. А где он столько мышей понабрал? У нас дома съестных припасов – раз, два и обчёлся, мышам даже разгуляться негде.

Крэх взметнулся с пола и сел на подоконник.

– Это не мыши, все лошади настоящие. Сегодня с утра их прислали из города. И кучер с конюхом тоже настоящие – Андреас их на время нанял.

– До чего же хорошо вести роскошную жизнь, когда она за чужой счёт…

Лара увидела, как Андреас в чёрном камзоле с белым воротником из тончайшего кружева вальяжно выходит из дома, и всё её нутро заклокотало от ярости. Бывший кот поправил шляпу с пышным плюмажем, дожидаясь, пока юнец в выездной ливрее откроет ему дверцу.

– Это что за хлыщ?

– Лакей, – доложил ворон.

– Он тоже человек?

Лакей как раз отворял ворота, чтобы карета могла проехать.

– Ага, он живёт на первом этаже в комнате твоей бабушки. Но чтобы не платить ему жалованье, Андреас насылает на него сон забвения. Бедняге каждое утро кажется, что он работает у нас первый день.

– Скупердяй да с выдумкой, – отметила Лара.

Когда Андреас подал кучеру знак, лакей вскочил на запятки, и карета уехала прочь по дороге, ведущей в деревню. Ворота закрыл плечистый конюх.

– Сидеть некогда, – опомнился ворон. – Я полечу в библиотеку, а ты – в кабинет.

– И где у нас кабинет?

– Там, где раньше был музыкальный салон. Андреас любит сидеть там вечерами и курить.

– Мой салон! – вне себя кричала Лара. – Моя скрипка! Моя флейта!

– Их давно сожгли в камине. Ты не знала?

– Нет!!!

Убитая горем Лара побрела в свой бывший музыкальный салон, служивший теперь Андреасу курильней. Но едва она переступила порог, как ей невыносимо захотелось лечь ничком и зареветь: две стены кабинета подпирали книжные шкафы до самого потолка, и все полки до одной были уставлены книгами с чёрными безымянными корешками, точь-в-точь как у колдовской книги.

«Он знает, что мы её ищем».

Злоба вырвалась наружу сдавленным воплем:

– Чтоб тебя блохи покусали, сволочь!

Лара вспрыгнула на нижнюю полку и, зацепив когтём корешок одной из книг, опрокинула её на пол – пустые страницы с шелестом распахнулись. То же самое она проделала со следующей книгой, а потом и со всей полкой.