Скажи мяу, ведьма, или Дом проклятых кошек

– Вот и думай: то ли её сердце полно яда, то ли её разум – кладезь мудрости? – философствовал Андреас. – С людьми не угадаешь, правда? Притворяются одним, а внутри – совсем другое. Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх.

Молодой дворянин обернулся мышью, вызвав у Андреаса злорадную усмешку:

– Киса, а ты случаем не голодна? Не желаешь полакомиться этим мерзавцем?

– Обойдусь! – поморщилась Лара.

– За ним водится столько грехов, что я был почти убеждён в его козлиной сути. А оно вон как – трусливый мышонок. Впрочем, учитывая то, что эти нечестивцы сильны лишь знатностью своих семей, такая суть вполне закономерна… – Андреас опустил своего заколдованного приятеля на пол. – Теперь не жалуйся, киса, что я тебя не кормлю.

В следующую секунду Лара очутилась на полу рядом с мышью, омертвевшей от страха ничуть не меньше, чем от действия магии.

«Другого случая мне не представится!»

Она бросилась прочь из столовой и толкнула лапами входную дверь. Тёмный двор был запружен каретами, позволяя укрыться за одной из них.

– Лара, где ты? – доносилось с крыльца. – Тебе не понравилась наша игра?

«Дальше играй без меня!»

Лара со всех ног побежала в лес, уверенная, что больше никогда не воротится в этот проклятый дом.

Услышав долгожданное хлопанье крыльев, она задрала голову.

– Крэх, я здесь!

– Не ори – тебя прекрасно видно! Ты как белая ворона среди чёрных.

Едва старый ворон приземлился у липы, под которой сидела Лара, как на него обрушился вопль:

– Крэх, это ужасно, Андреас сошёл с ума!

– Что он опять натворил?

– Он превращал своих гостей в животных, чтобы посмотреть, какая у них звериная суть!

Крэх сочувственно вздохнул. Но полагать, что его сочувствие обращено к пострадавшим гостям, было ошибкой.

– Не думаю, что на его месте ты бы осталась более добросердечной, – туманно высказался он.

– Ты… ты его оправдываешь? – изумилась Лара.

– Нет, но я понимаю, отчего зародилась эта жестокость.

– А я наконец поняла, отчего этот плут до сих пор меня не убил!

– Ты нужна ему для какой-то хитроумной интриги?

– Если бы, – с обидой ответила Лара. – Я нужна ему только для этого. Так противно…

Ворон непонимающе помотал головой.

– Он всего лишь хотел со мной переспать!

– А-а… Он тебе сам об этом сказал?

– Сказал, как же, – процедила она. – Молча сорочку задрал.

– Какую сорочку? На тебе только шерсть.

– Я собиралась его покусать, а он превратил меня в человека, вот подлец! – пустилась в объяснения Лара. – Стал целовать, приставать – я чудом отбилась. А когда я начала метать в него бутылки с коньяком, он превратил меня обратно в кошку.

– Лара, глупая, кто ж так делает?!

– Да боже мой, там коньяка на год вперёд.

– При чём тут коньяк? – завопил ворон. – У тебя была единственная возможность, и ты так бездарно её упустила!

– А что я должна была делать? Позволить себя…

– Ради того, чтобы остаться человеком, могла бы и потерпеть, – проворчал Крэх, будто разговор шёл о сущем пустяке.

– Вот уж нет! – взвилась Лара. – Я ни за что на свете не стану такое терпеть, лучше смерть в кошачьей шкуре!

– Но ведь вы с ним уже… Он мне сам рассказывал.

– Так и знала. Хвастливый болтун… И что? Тогда он мне нравился и я сама хотела. А теперь, после того, как по его милости я пережила столько телесной и душевной боли, он мне ни капли не нравится!

Крэх издал вздох умудрённой старости пред лицом неразумной юности.

– Книгу сжигать ты не хочешь. Любиться с тем, от кого зависит твоя судьба, – тем паче. Тогда как? Как ты намерена возвращать себе человеческий облик?

– Я ведь уже говорила, – измученно отозвалась Лара. – Сначала нужно найти книгу, потом привести дочку мельника…

– Всё это слишком трудно и опасно! Я полдня следил за Андреасом и никакой книги у него не заметил. Мы топчемся на месте, а время уходит. Мы не люди, рук у нас нет, при этом над нами беспрестанно нависает угроза быть обнаруженными – в таких условиях найти книгу невозможно! Мы в тупике. На мой взгляд, дорогая, тебе остаётся только одно: пустить в ход свою женскую хитрость.

Та в недоумении уставилась на Крэха.

– Соблазнить! – каркнул ворон.

Лара открыла рот для возмущённой тирады, но Крэх тут же и почему-то со знанием дела добавил:

– Соблазнить не значит отдаться.

Лара лежала под липой, зарывшись в листву. Охранявший её ворон спал на нижней ветке. К Ларе сон не шёл – то ли беспокойный лес мешал, то ли собственные мрачные мысли.

«Это чудовищно. Чудовищно не быть собой и совершать постыдные поступки, чтобы вернуть себе саму себя. Андреас за это поплатится. Даже если он превратит меня обратно в человека, я жизнь проживу, а его не прощу».

Утром Крэх первым делом спросил:

– Что надумала? – И когда Лара подняла на него уставшие глаза, сказал: – Да, я видел, что ты не спала.

– Я поразмыслила над твоим предложением и готова признать, что, возможно, отчасти ты прав…

– Конечно же, прав.

– Мне не нравится эта затея.

– Она понравится тебе после того, как ты пойдёшь на двух ногах.

Лара с упрёком забила хвостом.

– Я всегда осуждала такое поведение у женщин, но понимала, что оно вынужденное и вызвано исключительно мужским произволом…