Скажи нам правду

Дафна действительно встала и прошлась по проходу между столиками, словно по подиуму. Мэгги присвистнула, мы с Уиллом зааплодировали. Люди повернули головы: невозможно было не смотреть на Дафну, когда она прохаживалась вдоль столов, поворачиваясь, в своих туфлях на платформе, и я сказал себе: «Да, эта девушка ходила со мной на дискотеку „Пурпурный дождь“. Со мной! То-то же!»

Уилл пролил кетчуп на свою белую рубашку. Мэгги попыталась вытереть ее салфеткой, смочив в сельтерской. Я сидел рядом с Дафной, положив локоть на спинку сиденья, и едва не обнял ее за плечи, на секунду позабыв, что она просто друг. А потом подумал: из-за кого этот вечер похож на двойное свидание — из-за меня с Дафной или из-за Уилла с Мэгги?

Уилл начал расспрашивать Дафну о моих фотографиях татуировок. Она сказала, что эти снимки — настоящее произведение искусства и мне надо выставлять их в галерее, что, по-моему, было уже чересчур. Я взял Дафну за руку — ее кожа была очень мягкой — и повернул направо и налево, чтобы Уилл и Мэгги восхитились татуировкой.

Ребята спросили Дафну о школе, о семье, и она расцвела, заговорив о своем младшем брате.

В кафе все было здорово. Бургеры нам не пережарили. Картошка была суперхрустящей. Мы с Уиллом оплатили счет. Оставшийся молочный коктейль мы взяли с собой и разделили с Дафной на заднем сиденье, пока добирались в Бойл-Хайтс. Я проводил Дафну до двери, в пятый раз поблагодарив за то, что она согласилась пойти на дискотеку, и обнял, напоследок вдохнув аромат тропического леса.

Вечер был почти идеальным.

Так почему она села с Кристофером?

Когда мы распрощались с Дафной, Уилл и Мэгги сказали, что я, наверное, сошел с ума, раз с ней не встречаюсь, однако я продолжал настаивать на том, что мы только друзья, и, когда они спросили почему, ответил:

— Во-первых, я не уверен, что она мне подходит. Во-вторых, я все еще люблю Пенни. И в-третьих, я не готов с кем-то встречаться.

— Во-первых, она тебе абсолютно подходит, — засмеялась Мэгги. — В-третьих, это хорошо, что ты не хочешь ни с кем встречаться, потому что тебе надо научиться быть одному. А это приводит нас ко второму пункту: почему ты все еще любишь Пенни? Серьезно, Ривер. Почему ты еще любишь Пенни? Назови хоть одну причину.

Я думал об этом, сидя в одиночестве на заднем сиденье машины Уилла, не имея возможности дотянуться до радио — играла грустная песня, во время которой хотелось идти под дождем, заливаясь слезами. После того как Пенни порвала со мной, я то и дело возвращал в памяти ее поцелуи и прикосновения, то, как мои руки гладили ее волосы, как она говорила и смеялась. Я был вне себя от радости, когда делал Пенни счастливой, и никогда не сомневался, правильно ли это или нет. Я не сомневался ни в себе, ни в ней, и, быть может, Пенни имела в виду именно это, говоря, что я ни о чем не думаю. Но почему мне надо было думать о том, что идет не так, если, с моей точки зрения, все шло отлично? Теперь я беспокоился, что больше никого не смогу полюбить, а потом подумал: хочу ли полюбить кого-то снова так, как Пенни?

— Она была моей первой любовью, — вздохнул я.

— Знаю, приятель, — сказал Уилл. — Но однажды наступит время для твоей второй любви. И она будет лучше.

Я подумал о том, что Пенни наблюдала за нами сегодня вечером, и представил, как она поехала домой, а когда Эван Локвуд, быть может, попытался ее поцеловать, отвернулась. Может, она залезла в шкаф и достала с верхней полки коробку с вещами, напоминавшими ей обо мне: ожерелье с сердечком, портрет, за который я заплатил художнику-хиппи на Венис-Бич, билет на Imagine Dragons — эту группу я не слушал, но купил на ее выступление билеты, поскольку ее любила Пенни. Может, держа в руках эти вещи, она начала вспоминать все то время, что мы были вместе, и сожаление, словно гость, заглянувший в комнату, прошептало: «Еще не поздно».

Или… такой коробки не существовало, потому что Пенни выкинула все напоминания обо мне в черные мусорные мешки, которые Хуана выносила на улицу, и сейчас сидит на заднем сиденье машины Эвана Локвуда в его объятиях.

Пенни и Эван. Думать об этом было уже не так болезненно, как день назад. Я не хотел идти под дождем со слезами на лице — я просто хотел вернуться домой и лечь в постель.

Уилл завез меня первым, что в тот момент не показалось необычным. Я отлично выспался и проснулся с мыслью, чтобы поскорее наступил вечер, когда я смогу на двух автобусах добраться до «Второго шанса» и вновь увидеть Дафну.

И вот я сидел напротив нее, а мои пальцы чесались от желания прикоснуться к ее руке, как это было вчера за ужином.

Когда настала ее очередь, Дафна сказала, что не хочет ничего говорить. Эверетт редко разрешал отмалчиваться, но вся поза девушки кричала: «Оставь те меня в покое».

— Просто знай: если тебе нужна помощь и поддержка, ты ее получишь.

Дафна кивнула.

Я попытался поймать ее взгляд: «Ты в порядке?»

Неудачно.