Какое-то время девушка ничего не говорила, однако Уильям видел, как она обдумывает его откровение. Кузина по-прежнему носила черное, правда сменила белый фишю на темно-синий; глаза у нее снова заблестели, на лицо вернулся румянец. Очевидно, ей об этом прекрасно известно, подумал Уильям, пряча улыбку. Амаранта в свою очередь откинулась назад и поджала губы.
— Ты не скажешь мне, кто этот джентльмен?
— Не собирался, — признал он. — Но… если ты выйдешь за меня замуж…
— Я
— Хорошо. Его зовут Джеймс Фрэзер. Шотландский горец и якобит или, скорее, был в прошлом. У него есть земля в Северной Каролине. Я бывал там в юности, не имея ни малейшего представления, что он… кто он такой.
— Он тебя признал? — Амаранта никогда не скрывала своих намерений, и сейчас ход ее мыслей был предельно ясен.
— Нет, и я не хочу, — твердо сказал Уильям. — Он мне ничего не должен. Хотя, если тебе интересно, смогу ли я тебя прокормить без поместья Элсмиров, — добавил он, — не переживай. У меня есть скромная маленькая ферма в Вирджинии, которую мне оставила мать… точнее, мачеха, первая жена лорда Джона.
Еще у него был Хелуотер, но, возможно, вместе с титулом Элсмира он лишится и поместья, поэтому Уильям не стал о нем упоминать.
—
— Два, насколько мне известно. — Он поколебался, но не смог отказать себе в удовольствии огорошить ее еще больше. — А что самое интересное, его вторая жена была — то есть и сейчас остается — женой Джеймса Фрэзера.
Амаранта прищурилась, словно решая, не издевается ли он над ней, затем покачала головой, отчего из прически высунулась шпилька. Не удержавшись, Уильям вынул ее и заправил освободившийся локон за ухо. Едва заметные мурашки побежали по шее кузины, и она слегка поежилась, несмотря на влажную духоту внутри кареты.
Для Уильяма выход из кареты был сродни вылуплению из куколки. Распрямив затекшие ноги и ноющую спину, он помог выбраться из недр экипажа Амаранте. Наконец-то кислород, солнечный свет и — свобода! Он неудержимо зевнул, и воздух наполнил его, раздувая до прежних размеров.
Уильям размышлял, не отвезти ли кузину в дом дяди Хэла, но она твердо заявила, что сначала поедет к лорду Джону.
— Я верю, что дядя Джон меня выслушает. Как бы я ни любила батюшку Пардлоу… Почему ты так смотришь? Я
— Резонно, — признал Уильям. — Правда, сомневаюсь, что и отцу под силу предсказать дядину реакцию, но он, по крайней мере, привык иметь с ним дело.
— Именно, — сказала Амаранта и больше не произнесла ни слова, пока они ехали по улицам города, а лишь поглядывала на свое отражение в окне кареты да время от времени поправляла волосы.
Уильям заподозрил неладное, когда дверь дома номер 12 по Оглторп-стрит открылась прежде, чем он успел постучать.
— Ох, вы ее нашли! — воскликнула мисс Крэбб, глядя через его плечо на Амаранту. Облегчение на худом лице женщины боролось с раздражением. — Ребенок спит.
— Его светлость уехал в Чарльстон, — добавила экономка, отступая на шаг, чтобы впустить их. — Он рассчитывал вернуться через две недели, но два дня назад сообщил письмом, что задерживается по воле милорда Корнуоллиса.
Амаранта скрылась наверху в поисках Тревора, так что объяснение Уильям выслушал в одиночку.
— Понятно, — сказал он, входя в дом. — Мой отец отправился с его светлостью?
Судя по всему, лорда Джона тоже не было, потому что иначе он уже явился бы их встретить.
Неизменное выражение недовольства на лице мисс Крэбб уступило место некоторому смятению.
— Нет, милорд, — промолвила она. — Он ушел позавчера, да так и не вернулся.
136
Двумя днями ранее
Записка прибыла в дом номер 12 по Оглторп-стрит сразу после легкого обеда, состоящего из сэндвичей с ветчиной и бутылки пива. Сидя в непринужденной обстановке кухни, лорд Джон наблюдал за тем, как Мойра возится с огромным палтусом, которого доставили этим утром. Женщина явно умела обращаться с тесаком, и лорд Джон пожалел о ее непреклонном отношении к помидорам — с такими способностями она бы одним махом превратила любой помидор в кетчуп. Он с жадным предвкушением наблюдал, как Мойра присматривается к рыбине (такой большой, что голова и хвост свисали с маленького столика) и решает, с какой стороны атаковать.
Однако, прежде чем она успела нанести удар, в проеме кухонной двери мелькнула тень и раздался короткий стук по косяку.
—
—
Мойра, занесшая руку для удара, на миг замерла и подозрительно прищурилась, переводя взгляд с него на Гюнтера и обратно.