Скажи пчелам, что меня больше нет

Не слишком ли много? Если жулики прознают о таком богатстве, то слетятся, как мухи на дерьмо. Однако и Фергус, и Марсали были людьми осмотрительными, за них можно не беспокоиться.

Оставались еще разные мелочи: его рубиновая булавка, книги (те, что про хоббитов, он, возможно, завещает Джему), инструменты (конечно, для Брианны) и оружие (если оно вернется без меня). Но был еще один важный человек, которого необходимо упомянуть. Поколебавшись, Джейми написал (просто чтобы посмотреть, как это выглядит на бумаге):

Моему сыну…

Он осторожно положил перо, словно боясь оставить кляксы на бумаге, хотя и так придется переписывать из-за вычеркиваний.

Вряд ли Уильям нуждается в материальных подачках от него.

А вдруг? Бри говорит, парень хочет отречься от своего титула. В таком случае он потеряет все принадлежащее ему имущество? Хотя герцог думает, что отказаться нельзя… Но если и можно, Джон Грей позаботится о сыне: кому, как не Уильяму, он оставит деньги?

Это если руководствоваться логикой. На что сейчас, к сожалению, Джейми был неспособен. Движимый не то любовью, не то греховной гордыней или еще чем похуже, он не мог умереть, не оставив Уильяму что-то от себя. И я не умру, пока не признаю Уильяма публично, пускай даже не увижу его лицо, когда он об этом услышит. При мысли о сыне губы дрогнули, и он сжал их. Еще больше исправлений…

Моему родному сыну Уильяму Джеймсу Фрэзеру, известному также как Уильям Кларенс Генри Джордж Рэнсом, известному также как девятый граф Элсмир…

Джейми прикусил кончик пера, ощутив горький вкус чернил, и написал:

…сто фунтов золотом, три бочки «Особого виски» и мою зеленую Библию, дабы он нашел утешение и мудрость на ее страницах.

— Возможно, в виски он найдет куда больше мудрости, — пробормотал Джейми себе под нос, однако на душе у него полегчало.

Десять фунтов каждому внуку, поименно. Он с удовольствием перечитал список: Джем, Мэнди, Дэви, Жермен, Джоани, Фелисити, малыши Александр и Шарль-Клэр (рядом с именем Анри-Кристиана он поставил крестик и почувствовал ком в горле). И всем последующим отпрыскам… любого из моих детей. Было странно думать, что не только Брианна может родить еще детей, но и Марсали, и ее сестра Джоан, если выйдет замуж (черт, он забыл упомянуть Джоани вместе с другими своими детьми; дополнительные исправления…). Или жена Уильяма, кто бы она ни была.

Джейми начал жалеть, что не доживет до встречи с супругой Уильяма и его детьми, но решительно отбросил эту мысль. Если он попадет на Небеса, там, несомненно, есть какой-то способ узнать, как поживает без тебя твоя семья, а может, и глянуть одним глазком или протянуть им руку помощи. Наверное, интересно быть призраком… Он бы не отказался навестить в таком виде многих людей, просто чтобы взглянуть на выражение их лиц.

Вот наследие от Господа: дети; награда от Него — плод чрева. Что стрелы в руке сильного, то сыновья молодые. Блажен человек, который наполнил ими колчан свой[328].

При мысли об этом Джейми улыбнулся.

Размышления о детях навели его еще на одно: он забыл о Дженни, Йене, Рэйчел, малыше Хантере Джеймсе Маленьком Волке — и о пока еще неизвестном младенце, который должен родиться весной.

Джейми потер переносицу. Возможно, стоит подумать и дописать позже.

Беда в том, что он боялся ехать в Кингс-Маунтин, не распорядившись имуществом, на случай, если его догадки насчет слов Фрэнка Рэндолла оправдаются.

Стал бы он лгать? Историк, поклявшийся — по крайней мере, самому себе — говорить правду насколько возможно?

Любой человек солгал бы при определенных обстоятельствах, а учитывая то, что Фрэнк Рэндолл определенно знал о Джеймсе Фрэзере…

Он не мог рисковать. Джейми снова взял перо и продолжил:

Моей сестре, Дженет Флоре Арабелле Фрэзер Мюррей, я оставляю свои четки…

143 Сказать тебе кое-что?

Сикамор-Шолс, округ Вашингтон,

колония Северная Каролина

26 сентября 1780 года