Сказители

* В первый же день поступления пациента в больницу я провел тщательный осмотр его организма. После чего я проинформировал его родственницу, что обнаружил небольшую опухоль в сосудах, по которым кровь доставлялась в мозг. Опухоль блокировала кровообращение, вызвав разбухание кровеносных сосудов. Это оказывало существенное давление на мозговой ствол пациента. Ему требовалось срочное лечение. При отсутствии лечения его состояние могло вызвать опасные побочные реакции, и я видел, что правая часть его тела уже была парализована.

В данном этапе развития заболевания существовала лишь 50 %-ная вероятность излечения. И тем не менее я сделал все, что мог. Нам пришлось оценить, насколько его физическое состояние позволяло ему получать необходимое лечение. Но самое главное – лечение требовалось начать незамедлительно, и родственницу пациента следовало информировать о ходе этого лечения.

Спустя три дня после проведения терапии состояние пациента оставалось стабильным. Я объяснил родственнице, что пациенту необходимо ввести высокую дозу медикаментов, чтобы вызвать рассасывание опухоли, давившей на мозговой ствол. В тот момент это было единственное, что мы могли сделать. Зрачки пациента оставались расширенными, но нам пришлось подождать еще несколько дней, пока подействует медикамент, прежде чем решить, что предпринять далее. К сожалению, мы обнаружили, что пациент страдал гепатомегалией, почечной дисфункцией и диабетом. И эти заболевания могли быть серьезно усугублены медикаментозным лечением: чем большую дозу лекарства получал пациент, тем больший вред мог быть нанесен функции его внутренних органов. Говоря коротко, общее состояние здоровья пациента было таково, что необходимо было провести полное обследование его организма, и каждое его заболевание требовало индивидуального лечения. Но устранение опухоли, сдавившей стволовую часть его мозга, было самой неотложной задачей. Опухоль вызвала сдавливание рецепторов органов чувств, что и привело к их дисфункции и вызвало частичный паралич тела. Только решив эту проблему, мы могли взяться за лечение других органов. Я надеялся, что инъекции поспособствуют рассасыванию опухоли, прежде чем органы пациента начнут отказывать.

Я заметил, что его родственница была опечалена, но этого и следовало ожидать. Всем своим видом она, казалось, кричала: «Что? Я привезла его в больницу, потому что он упал и потерял сознание. Я думала, что вы сможете привести его в чувство, но вместо этого вы городите какую-то чепуху о вещах, которые мне совершенно не интересны: о его печени, его почках, его диабете. Почему вы сначала не приведете его в сознание, а уж потом займетесь лечением всех этих болезней?»

Я ее понимал, конечно, потому что у большинства пациентов, поступающих к нам в больницу, есть осложнения. Они поступают к нам в критическом состоянии по одной причине, но эта причина становится только началом. Я, врач, произвожу обследование пациента и в результате обнаруживаю целый букет заболеваний, которые вкупе и вызывают это критическое состояние. Поэтому иногда мне приходится говорить: «Как же пациент довел себя до того, что его внутренние органы настолько повреждены? Им был нанесен урон еще до того, как пациент попал ко мне в руки. Вам нужно готовиться к худшему».

Но потом я пытаюсь их утешить: «Хотя все выглядит не слишком обнадеживающим, мы обещаем предоставить пациенту наилучшее лечение из всех возможных».

И еще я говорю близким, что их регулярные визиты – разговоры, моральная поддержка, ласковый физический контакт – необходимы, даже если пациент лежит без сознания и не реагирует. Пациенты способны ощущать, хотя и не могут ответить.

И тем не менее, иногда бывают и физические реакции, например кивок головой, сжатие руки или даже слезы в глазах. Это всего лишь автоматические реакции или выделение телесных жидкостей, доказывающих, как кажется со стороны, наличие у пациента сознания и чувств. Но родственникам не следует принимать эти реакции слишком близко к сердцу.

В данном же конкретном случае у меня возникла догадка, что родственница уже начала искать альтернативные методы лечения этого пациента. Очень часто бывает так, что люди, которые проходят курс лечения в больнице, тайно обращаются за помощью к традиционной медицине – монахам, духам, медитации, приношению даров, вегетарианству – в зависимости от того, что они сами считают наиболее полезным. Обычно я позволяю им делать все что угодно, ради их же успокоения. Признаюсь, мне бывает обидно, когда родственники моих пациентов обвиняют меня в том, что я не смог вылечить пациента, и не принимают во внимание, что тот страдал множеством других болезней, которые, возможно возникли в том числе и по их вине. А если пациент выздоравливает, они возносят хвалу традиционной медицине, как будто мои заслуги в этом минимальны.

На следующей неделе я был вынужден сообщить родственнице, что то, чего я опасался с самого начала, произошло. Высокая доза медикамента, под действием которого опухоль должна была рассосаться, оказала пагубное влияние на другие органы. Все началось с почек, которые буквально работали на износ, а потом были затронуты и другие органы. Прочие заболевания пациента только усугубили ситуацию. Его внутренние органы начали отказывать, и я принял решение прекратить лечение. Организм не справлялся с медикаментозной терапией. Прежде чем предпринять очередную попытку устранить опухоль, мне пришлось сосредоточиться на его органах.

– Вы хотите сказать, что он будет вот так лежать, пока его организм не станет готов к лечению? – рявкнула на меня родственница.

Я объяснил ей, что ничего не могу сделать, если его организм не готов принимать медикаментозное лечение. Я был готов, а пациент – нет.

– Вы это понимаете? – пытался я ее утешить, говоря, что пациента переведут из отделения интенсивной терапии в одноместную палату – это, мол, было признаком того, что его состояние улучшилось. В отдельной палате он будет находиться под неусыпным надзором медсестры.

Родственница, кажется, согласилась на это с неохотой. Я попросил дежурную сестру объяснить ей все это в подробностях, которые могли бы помочь родственнице лучше уяснить разницу между пребыванием пациента в реанимации и в отдельной палате. Объяснения, данные медсестрой, были исчерпывающими. Она также прояснила вопрос о стоимости лечения в первую неделю пребывания в больнице, спросив у родственницы, сможет ли она сразу выплатить указанную сумму. Родственница взяла у медсестры счет-фактуру, после чего медсестра начала ей объяснять принятую в больнице политику еженедельной оплаты счетов, имевшую своей целью снизить финансовое бремя на семью пациентов в конце лечения. Лучше делать мелкие выплаты, сказала медсестра, чем потом платить все сразу.

Родственница рассеянно теребила счет-фактуру, в котором, естественно, перечислялись все расходы – в том числе на медицинское оборудование и медикаменты, необходимые для лечения пациента. Там были указаны стоимость медикаментов, стоимость пребывания в отделении интенсивной терапии, стоимость врачебных консультаций, словом, всех услуг. Все это могло быть неподъемным бременем для семей пациентов, но необходимо же оправдать то, что напечатано в самом конце счета-фактуры (ни разу на моей памяти родственники не забывали с выражением полнейшего ужаса на лицах произнести это число). «О, нет! Четыреста двадцать тысяч батов!» – услышал я шепот родственницы: «Все мои сбережения, заработанные тяжким трудом за всю жизнь, улетучатся за одну неделю!»

Но медсестра знала, что говорить в таких ситуациях: все они это знают. Она поспешно пояснила, что родственница может получить до сорока процентов возмещения расходов за медицинские услуги, если оформит членскую карту больницы, которая включает скидки на многие виды этих услуг – таких как пребывание в больнице.

– Вы не читали брошюру о правилах размещения в больнице? Там подробная информация о всех видах палат и их стоимости. У нас имеется палата высшей категории и палата люкс, и в ряд пакетов включены завтраки. Прошу вас, прочитайте брошюру, прежде чем принять какое-то решение. Я очень рекомендую вам получить членскую карту больницы: это того стоит! Они у нас разных типов: базовая, золотая и платиновая. Членские взносы начинаются всего с тридцати тысяч батов. Вы получаете скидки сразу же после подачи заявки на карту.

Вид у родственницы был озлобленный, но за неимением права на получение скидок ей пришлось оплатить перечисленные в счете услуги полностью. Ей бы надо было оформить членскую карту, поскольку карта могла бы дать ей 40-процентную скидку (скидка 10 % владельцам базовой карты, 25 % – владельцам золотой карты и 40 % владельцам платиновой). Ситуация, должен признать, была неловкая, но таков уж порядок вещей.

Потом я извинился и ушел, оставив родственницу наедине с медсестрой. Не торопитесь, посоветовал я родственнице перед уходом.

А спустя два дня родственница увезла пациента из больницы. Похоже, она собиралась поместить его в государственную клинику. В этом не было ничего необычного. Это было ожидаемо, ведь я работаю в частной больнице.

(Вышеприведенные суждения принадлежат лечащему врачу д-ра Сиама.)