Сказка

— Твой друг Энди не единственный ребенок, на которого он накричал, — сказал папа. — Боудич известен своим скверным характером и своей не менее скверной немецкой овчаркой. Городской совет был бы рад, если бы он умер, чтобы они могли очистить это место, но пока он держится там. Я разговариваю с ним, когда вижу его – что случается редко, – и он кажется достаточно вежливым, но я взрослый человек. У некоторых пожилых парней аллергия на детей. Мой тебе совет, Чарли, держись от него подальше.

Что не было проблемой до того дня в апреле 13-го. О котором я вам сейчас расскажу.

12

По дороге домой с бейсбольной тренировки я остановился на углу Пайн и Сикамор, чтобы снять левую руку с руля велосипеда и встряхнуть ее. Она все еще была красной и пульсировала после дневных тренировок в спортзале (поле все еще было слишком грязным, чтобы играть). Тренер Харкнесс, который вел тренировки по бейсболу, поставил меня на место бьющего, в то время как несколько парней, пробовавшихся на роль питчера[12], отрабатывали отбивающие броски. Некоторые из этих парней бросали очень сильно. Я не скажу, что тренер мстил мне за отказ играть в баскетбол, где «Ежи» в прошлом сезоне проигрывали со счетом 5:20, но и не скажу, что это было не так.

Покосившийся и бессвязный старый викторианский дом мистера Боудича был справа от меня, и с этого ракурса он больше, чем когда-либо, походил на Психо-Хаус. Я обхватил рукой левую рукоятку своего велосипеда, готовый снова тронуться в путь, когда услышал, как завыла собака. Он доносился из-за дома. Я подумал о собаке-монстре, которую описал Энди, с огромными зубами и красными глазами над слюнявыми челюстями, но это не было «ЯББА-ЯББА-РОУ-РОУ» злобного атакующего животного; это звучало грустно и испуганно. Может быть, даже опустошенный. Я вспомнил об этом, задаваясь вопросом, не является ли это всего лишь ретроспективой, и решил, что это не так. Потому что оно пришло снова. И в третий раз, но низко и как бы раскручиваясь, как будто животное, делающее это, думало, какой в этом прок.

Затем, гораздо тише, чем этот последний, раскручивающийся вой:

— Помогите.

Если бы не эти вопли, я бы спустился с холма к своему дому и выпил стакан молока и полкоробки «Пепперидж Фарм Миланос», счастливый, как моллюск. Что могло плохо кончиться для мистера Боудича. Было уже поздно, тени удлинялись к вечеру, и это был чертовски холодный апрель. Мистер Боудич мог бы пролежать там всю ночь.

Я получил похвалу за его спасение – еще одну золотую звезду за мои заявления в колледж, если я отброшу скромность, как предложил мой отец, и приложу газетную статью, опубликованную неделю спустя, – но это был не я, не совсем.

Это Радар спас его с этими безутешными воплями.

Глава вторая

Мистер Боудич. Радар. Ночь в доме психов.

1

Я крутанул педали за углом, подъехал к воротам на Сикамор-стрит, и прислонил велосипед к покосившемуся штакетнику. Калитка – короткая, едва доходящая мне до пояса – не открывалась. Я заглянул за нее и увидел большой засов, такой же ржавый, как и ворота, которые он запирал. Я дернул за него, но он намертво приржавел. Собака снова завыла. Я снял свой рюкзак, который был набит книгами, и использовал его как подставку. Я начал перелезать через ворота, ударившись коленом о знак «ОСТОРОЖНО, СОБАКИ», я перебросил одну ногу через ворота, когда кроссовок на второй ноге зацепился за верх. Я подумал, смогу ли я прыгнуть обратно на тротуар, если собака решит преследовать меня, как это было с Энди. Я вспомнил старое клише о том, что страх дает кому-то крылья, и надеялся, что мне не придется выяснять, правда ли это. Я играл в футбол и бейсбол. Я оставил прыжки в высоту легкоатлетам.

Я побежал к задней части дома, высокая трава хлестала меня по штанам. Я не думаю, что видел сарай тогда, потому что я в основном искал собаку. Она была на заднем крыльце. Энди Чен сказал, что она, должно быть, набрала сто двадцать фунтов, и, возможно, так оно и было, когда мы были совсем маленькими детьми, а в будущем у нас была средняя школа, но собака, на которую я смотрел, не могла весить больше шестидесяти или семидесяти. Она была тощей, с пятнистой шерстью, потрепанным хвостом и мордой, которая была в основном белой. Она увидела меня, начала спускаться по шатким ступенькам и чуть не упала, избегая распростертого на них человека. Она бросился на меня, но это была не настоящая атака, а просто прихрамывающий, страдающий артритом бег.

— Радар отключен, — сказал я. На самом деле я не ожидал, что он послушается меня, но он лег на брюхо в сорняки и начал скулить. Я все равно обошел его стороной, направляясь к заднему крыльцу.