Сказка без чудес

Сколько лет вот так, не торопясь, не стремясь ни к чему, не ожидая и не желая ничего, просуществует он в этой двухкомнатной, давно не ремонтированной квартирёшке? Сейчас ему шестьдесят три. При удачном раскладе ещё лет на десять-пятнадцать его, пожалуй, и хватит. Он проведёт эти годы размеренно, за чтением книг, просмотром телесериалов и разного рода ток-шоу по «ящику», часами просиживая в «Одноклассниках», без особого интереса отслеживая судьбы тех, с кем сводила его когда-то судьба — в школе и в институте, на государевой службе…

А потом однажды он просто по утру не проснётся, останется лежать и никто его и не хватится… Но это — лучший вариант. А худший — медленное угасание в какой-нибудь богадельни под казённым приглядом сиделок, которые с опозданием, кривясь от отвращения, будут выносить за ним судно, и вытирать время от времени бегущую по его подбородку слюну… Не говоря уж о страшных мучениях от раковой опухоли, например, когда о смерти молят, как об избавлении.

А ведь всё могло сложиться и по-иному, если бы год назад он не отверг, да что там отверг, продал, называя вещи своими именами, с потрохами, возникшую вдруг из небытия родню. Если бы не посмеивался скептически над их сумасшедшими, с его точки зрения, суждениями и поступками, а принял их жизнь, в которой есть место не всегда объяснимым с рациональной точки зрения явлениям, проникся симпатией к сварливой, но, в общем-то, довольно добродушной, бабе Ягоде, угрюмому и воинствующему «гринписовцу» Якову, и царственной тётушке Василисе Митрофановне.

А есть ещё мастеровые Соломон и Семён, Марья-исскусница, которая, между прочим, Глебу Сергеевичу сводной сестрой доводится. И, конечно же, Еремей Горыныч. Что ж с того, что внешне, по возрасту, он вроде бы не тянет на отца Дымокурова? Зато и впрямь по-отцовски немногословен, сдержан, наверняка руководствуясь в воспитании сына принципом «делай, как я». Например, учись в мгновение ока отращивать огромные, перепончатые драконьи крылья, летать на них, умея при этом выдыхать струю горящего, как напалм, пламени…

О том же, вполне вероятно, год назад, в Заповедном бору, и тётушка, Василиса Митрофановна, ему толковала. Дескать, Глебушка, ты ни силы своей, ни предназначенья, пока не знаешь!

Так может быть, настало время узнать? И внезапный ночной визит незваных гостей — единственный, уникальный, неповторимый шанс исполнить до конца свою миссию в этих стремительно сокращающихся пределах оставшейся в его распоряжении жизни?

И другого такого шанса, Глеб Сергеевич это отчётливо сейчас понимал, больше никогда не представится…

Он почти не спал в эту ночь, сидя на тесной кухоньке, прислушиваясь к размеренному посапыванию гостей в соседних комнатах, глядя в распахнутое настежь окно, из которого виднелось очистившееся от смога под утро, усыпанное звёздами небо.

Неожиданно, впервые, кажется, в жизни, он ощутил себя не просто человеком — отставным чиновником, пенсионером, а неотъемлемой, единой частичкой чего-то необозримо огромного, в сравнении с чем, и сама планета Земля — всего лишь исчезающе малая точечка в бесконечности Мироздания.

И что от него, человечка, микроскопически мизерного в беспредельных масштабах Вселенной, тем не менее, что-то зависит на этом свете.

И что кто-то, непостижимо, всеобъемлюще мудрый, взирает на него, Глеба Сергеевича Дымокурова, из этого безграничного космического далека, наблюдает за его столь незначительной, казалось бы, жизнью, с благосклонным интересом, и ожидает, что в любых ситуациях, на всех этапах своего бренного бытия, он станет поступать по-божески. А значит — честно, по-совести…

3

Наши далёкие предки, да и современники в изрядном числе, убеждённые в том, что боги денно и нощно наблюдают за всеми человеческими деяниями на Земле с недостижимо далёких небес, абсолютно правы.

Ежечасно и ежесекундно, в любое мгновение бытия, на протяжении многих тысячелетий, всё, что творилось на погрязшей в грехах планете, просматривалось, фиксировалось, просчитывалось и анализировалось неким всевидящим, всеслышащим, всепроникающим оком.

Передающим данные в этакий аналог наших земных компьютеров, только во много, в биллионы раз, более мощного вселенского мегакомпьютера.

А размещалось это недреманное око на межпланетной станции, окружённой силовыми полями, делавшими её недоступной для обнаружения никакими средствами слежения на Земле.

Обслуживали станцию два техника-координатора, звали которых Ис и Ал. Вахта их началась давно, тянулась неимоверно долго в нашем, земном летоисчислении, однако у галактических посланцев представление о времени было совсем другим.

И в их понимании со дня Великого потопа, с помощью которого они подкорректировали пути развития человечества, прошло не более месяца.