Сказка без чудес

— Да, в удручающем порой состоянии у нас пребывают порой очаги… э-э… культуры! Того и гляди полыхнут и впрямь синим пламенем, так, что одни головёшки останутся… В здании, небось, и электропроводка ни к чёрту. Того и гляди перемкнёт где-нибудь, заискрит, и тогда — вспыхнет ваш дом, как порох! У вас, кстати, в случае такого прискорбного события, есть, где жить? Ну, вы-то, понятное дело, в Москву переедете. А Сбруев?

— У него это, квартира… в Южно-Уральске. Он её пока квартирантам сдаёт. А сам уже много лет здесь, в бору, проживает, — замороченный стремительными переходами Люция Гемуловича с темы на тему, пояснил сбивчиво Гриша.

— Ну, вот и славненько, — тряхнул удовлетворённо сивой косичкой человек в чёрном. И засобирался вдруг: — К сожалению, мой юный друг, мне пора. Жду вас через неделю в Москве. Самое позднее — дней через десять. Надеюсь, к тому времени вы решите все ваши… э-э… внутренние проблемы. Вот вам телефон. — Он протянул Кулешову белую визитку, на которой было написано просто, без должностей и регалий: «Люций Гемулович». И номер мобильного — только три первых цифры разные, остальные — сплошные нули. Такой номер сотового телефона мог быть, наверное, только у президента России. Ну, или, у самого Господа. — Советую не затягивать!

И, не прощаясь, шагнул с тропинки, растворился в кустах пожухлой сирени, и стал удаляться, невидимый, хрустя валежником и декламируя громко:

— Помоги мне, Боже,
Свергнуть эту рать!
Дай им всем по роже,
И начни терзать.
Выдави им очи,
Вырви языки,
Потому что очень
Дерзкие они…

Гриша вслушивался в строфы стихов собственного сочинения, и всё никак не мог взять в толк — где их мог прочесть и даже наизусть запомнить таинственный Люций Гемулович? Ведь эти, нынешним утром, рожденные поэтические строки, хранятся только в компьютере поэта Кулешова, причём в единственном экземпляре! И пока нигде не опубликованы.

22

Как и предполагал Коля-верхолаз, турецкий замок «повышенной секретности» даже не на «раз-два-три», а на «раз!» отмычкой открылся.

Эти ригели из нержавеющей стали действительно надёжные, если в помещение с помощью кувалды или «болгарки» ломиться. А стоит ковырнуть нежненько крючочком, где надо, проникнув тонкой спицей в нутро замка, то ригели эти сверхпрочные с лёгким щелчком из пазов сами выскакивают. И никакой дурной силы не нужно прикладывать.

Второй замок, будто с нетерпением своей очереди дожидался, при малейшем нажатии отмычкой, вмиг отворился. Подобным впору не входные двери, а кухонные шкафчики запирать, сладости от детей прятать.

Проникнув, таким образом, бесшумно в квартиру, Коля быстро провёл по косяку ладонью в тонкой перчатке из латекса — нет ли датчиков охранной сигнализации? — и, шагнув за порог, остановился в тесной прихожей, огляделся по сторонам.

Типичная двухкомнатная «хрущёвка». Судя по внутренней отделке — белёным потолкам, дешёвеньким бумажным обоям на стенах, стандартной ширпотребовской мебели из ДСП — владелец явно не богатей. Если бы не заказ, не наводка, Коля на эту «хату» и внимания бы не обратил. Даже если бы хозяева двери распахнутыми настежь оставили — не вошёл бы, побрезговал. Он, чать, все-таки профессиональный вор, а не бомж-теплотрассник какой-нибудь, что б у стариков, нищих пенсионеров, мелочь тырить.

Хотя, справедливости ради, следует учитывать то, что в наше время всё зачастую не то, чем, кажется. У старушки-пенсионерки вполне вероятно, миллион рублей, скопленных на «чёрный день», под периной припрятан, а у внешне «крутого мена» с дорогущей тачкой — одни долги да кредиты, и ни копья наличности дома…

Та-ак… что мы тут имеем? — соображал, озираясь, Коля. Направо — дверь в совмещённый санузел, дальше — кухня. Прямо по курсу — зал. Из него прикрытая неплотно дверь ведёт в спальную. Вот, собственно, и вся жилплощадь, всё, так сказать, поле деятельности.

Осторожно ступая, жулик прошёл на кухню. Что-то на первый, мельком, взгляд, ему там не понравилось.

Так и есть! Дверца холодильника — настежь. Содержимое полок частично свалено на пол. Белая лужа молока из разорванного полиэтиленового пакета. Какие-то рваные обёртки, закупоренная бутылка оливкового масла под ногами катается. Кто же, интересно, здесь так насвинячил? Кроме хозяев, некому. Они же только-только, несколько минут назад, на глазах у Коли, квартиру покинули. Это ж надо так торопиться, чтобы в таком состоянии кухню оставить, и даже холодильник за собой не прикрыть!

Домушник с осуждением покачал головой. Вот ведь народ пошёл, даже женщины! Даже пенсионеры! Такой срач в собственном жилье развести! Это куда же, интересно, страна наша катится?!

Коля скривился от возмущения. Ещё на него, грешным делом, подумают!

Конечно, были и среди его брата-домушника такие, что в обобранной хате всё вверх дном переворачивали, разор и хаос после себя оставляли. Но Коля не из таких. Не из хамов. Аккуратность, уважительное отношение к «терпилам» — вот его, можно сказать, профессиональный, фирменный почерк.