Сказка без чудес

— И это ещё не всё! — опять принялся рыться в своей папочке Рукобратский. — Вот. Полюбуйтесь, — протянул он очередную ксерокопию Перегудову. — Это — всё из той же «Чкаловской коммуны», сентябрь 1942-го года. Цитирую: «Пенсионер-пчеловод из села Колобродово Зеленоборского района Еремей Горыныч Ведунов передал на нужды Красной армии, личные накопления, которых хватило на покупку боевого самолёта-истребителя». И — снимок этого пчеловода. В преклонных летах, заметьте. Вот он — высокий, худощавый, лысый, возле подаренного им самолёта, в обнимку с лётчиком. Лицо на фото плохо различимо, но я больше, чем уверен, что это всё тот же Еремей Горыныч Ведунов, который и сегодня, семьдесят пять лет спустя, пребывает в добром здравии и в том же почтенном, но отнюдь не дряхлом возрасте. — И воскликнул победно: — Ну, разве не чудеса, а?!

— Чудес не бывает, — хмуро покачал головой полковник.

— Вот и я, убеждённый материалист, считаю, что не бывает, — подхватил краевед. — А по факту-то они вроде как есть!

— А хозяйка имения? — продолжил шпионским шёпотом Рукобратский. — Не менее странная особа. На моей памяти она уже дважды умирала. И всякий раз на её месте якобы сестра объявлялась. Тоже пенсионного возраста, и внешностью — ну, вылитая покойница…

— Разберёмся… — всё больше беспокоясь по поводу выбора Лизы, буркнул опять Перегудов.

— Секта! — не унимался в своих предположениях краевед. — Или тайный орден какой-нибудь. Глубоко законспирированный. Сейчас об этом много пишут. Ни пьют, ни курят. Чужих в дом к себе не пускают. Я уж и так, и эдак… пытался их как-то в общественную жизнь села вовлечь, — так ни в какую. В церковь тоже не ходят… Потомки тамплиеров, или масоны какие-нибудь!

Полковник усмехнулся:

— Ну, с формальной точки зрения, побольше бы нам таких масонов! Сами же говорите — не пьяницы, работящие. Воевали вон как — геройски. На свои кровные сбережения самолёты для фронта покупали… В церковь, как я понимаю, вы, коммунист, тоже не ходите. Да и я, к сожалению… не то, чтобы принципы какие-то… а так, не получается как-то. И времени на то совсем нет. А то, что у них с документами, удостоверяющими личность, бардак — так это верно. Хотя, положа руку на сердце, грех не велик. Не преступление, а всего лишь административное правонарушение, за которое штраф положен. Братьям, Соломону и этому, как ему, второму… да, Семёну, мы десять суток административного ареста впаяли. С привлечением, — Перегудов бросил косой взгляд на собеседника, — к общественно-полезному труду. Вот с нарушениями паспортного режима в этой семейке мы сейчас и разбираемся…

— Да уж разберитесь… — не без толики ехидства бросил на прощание краевед. — А то так-то и агентов иностранной разведки у себя под боком проспать можно. — И покинул кабинет, оставив в распоряжении полковника заветную папочку с компроматом, предупредив. — Пользуйтесь. Я себе ксерокопий в достаточном количестве откатал…

Начальник полиции проводил шустрого визитёра недобрым взглядом, крякнул досадливо. Ну, надо же! Только-только сообразил, как из ситуации с братьями выйти — заставить их написать заявления об утере паспортов, да выписать новые. И вся недолга! Живут себе парни тихо, в лихие дела не встревают, работают — загляденье… а то, что бумажки у них не в порядке, просрочены — так не шпионы же они, в самом деле! К тому же Лиза… Глядишь, дело к свадьбе с этим, как его… Соломоном, и сладится!

А если эти, в бору, на отшибе живущие, веры какой-то иной придерживаются — так что с того? Полковник и сам давно ни в бога, ни в чёрта не верил. За тридцать лет службы таких страстей, такого зверства людского, а вместе с тем и благородства, самопожертвования, отваги насмотрелся… И верил свято: человек сам себе и Бог, и дьявол, и сатана, и праведник. А уж какую сторону для себя выберет — то ни от кого, кроме него самого, человека, и не зависит…

Однако всё ж таки полюбопытствовать, что там, в усадьбе этой уединённой твориться, не откладывая дела этого в долгий ящик, следует.

А потому на исходе рабочего дня, который выдался в эту пору разморившей всех, даже потенциальных правонарушителей, жары, на редкость спокойным, начальник полиции, оседлав свой «командирский» джип с синими, федеральными номерами, газанул в направлении Заповедного бора.

Ему и раньше доводилось бывать в окрестностях усадьбы, напоминавшей помещичье имение с господским домом позапрошлого века.

Правда, со здешними обитателями не пересекался прежде, хотя, если судить по Семёну и Соломону, по тому, что узнал в последнее время, люди они, похоже, достойные.

Полковник пересёк залитую беспощадным, огнедышащим, будто вулканическая лава, солнцем, сонную и пустынную в этот предвечерний час, главную улицу Колобродово, и, выехав на окраину, покатил по дороге, уходящую вглубь, в тенистую чащу подступающего к селу, бора.

Джип мягко переваливался на ухабистой колее, проложенной давным-давно в этом песчаном, плотно утрамбованном, грунте.