Сказка без чудес

— Вот так вы и живёте, род человеческий, — ничего вокруг себя не видя, не замечая, никому не сочувствуете, никого, кроме себя, любимых, не жалеете! Как же! Человек — венец природы! А ты знаешь, Глебушка, сколько живых существ обитает на планете Земля?

Дымокуров не ответил, лишь хмыкнул обиженно.

— Ваши учёные, между прочим, путём математического анализа ДНК подсчитали, — вещала назидательно, шагая размашисто по лесной тропке, тётка. — Без малого семь миллионов видов живых существ живут на суше, более двух миллионов — в океане. И вы, гомо сапиенс, всего лишь один из них! И ещё неизвестно, что вы больше своим существованием на Земле привнесли — вреда или пользы. По мне — так вреда! — Василиса Митрофановна распалилась — то ли от быстрой ходьбы, никак не напоминающей праздную прогулку по лесу, то ли от негодования по поводу роли человека в природе. — А знаешь ты, Глеб, сколько вы, люди, покорители космических просторов, побывавшие на Луне, готовящие экспедицию на Марс, и дальше, дальше, в безбрежные дали Вселенной… сколько вы изучили, описали из числа тех, кто испокон веков рядом с вами живёт? Под ногами у вас копошится, над головами, а то и перед носом вашим летает? Да ничтожную часть! По самым скромным подсчётам, вам ещё предстоит изучить восемьдесят шесть процентов обитателей суши и девяносто один процент морских организмов! Вы, Глебушка, то есть люди, ни черта не знаете, не понимаете, не умеете здесь, на Земле, а в открытый космос, к иным мирам устремились!

Тётка передвигалась по тропе пружинящим шагом, удивительно легко для своего возраста, и толстенький, привычный к вальяжной, неторопливой ходьбе, как всякий знающий себе цену человек, Дымокуров едва поспевал за ней, стараясь ступать по-индейски, след в след, чтобы ненароком опять не раздавить редкую травинку, будь она не ладна. И всё равно Василиса Митрофановна шла по едва приметной лесной тропке почти бесшумно, а под ногами Глеба Сергеевича трещал оглушительно валежник, отставной чиновник то и дело спотыкался о какие-то коряги и торчащие из-под земли корни, а хвойные лапы сосен цеплялись за рубашку, бока и плечи. Будто протестуя против его присутствия в этом лесу.

А тётку несло:

— Вы даже не хозяева на земле, Глебушка. Потому что хозяева так со своим единственным домом не поступают. Вы, гомо сапиенсы, паразиты, глисты, солитёры на теле планеты. Но даже у солитёра мозгов, здравого смысла больше, чем у вашего брата, человека разумного. У солитёра хватает ума не убивать организм, на котором он паразитирует. Вы же уничтожаете свою среду обитания с огромной скоростью, безжалостно, в угоду своим сиюминутным интересам! Уже сейчас планету трясёт, лихорадит. Здесь, в России, то зима тёплая, тает всё, то лето холодное. Снег в Африке, жара в тундре. Неурожаи. Словно поражённый тяжёлой инфекцией организм, Землю нашу — то в жар, то в озноб швыряет. А инфекция эта — вы, человеки!

Дымокуров держался на узкой тропе позади, пыхтел, стараясь не отставать, и от того необходимости кивать, поддакивать, изображая согласие с тётушкой, не было. Он лишь мычал время от времени что-то нечленораздельное, и эти невразумительные звуки она могла трактовать как угодно.

— Возьмём те же природный газ, уголь, нефть, — просвещала между тем племянника Василиса Митрофановна. — Вы же их сжигаете в печах, в двигателях своих дурацких машин. Вот наш Заповедный бор, к примеру. Ну, есть в его недрах нефть. Так что же, страна какую-то неимоверно острую нужду в этой нефти испытывает, чтобы ради её добычи реликтовый зелёный массив уничтожить? Народ последний кусок доедает? С голоду пухнет? Да нет. Подлость в том заключается, что минерал этот нужен вам, чтобы на сторону продать, чтобы деньги дополнительно выручить. А те деньги потратить потом недуром, жрать, к примеру, в три горла! А ведь нефть, уголь, газ — это уникальные запасы органических веществ на планете, кровь, подкожный жир, если хотите, Земли! А ваши скудоумные мозги даже не осознают, что можно в будущем создавать, синтезировать из этой органики!

— Ну да, пластиковые бутылки и полиэтиленовые пакеты, — не сдержавшись, хохотнул Глеб Сергеевич. — Так этому мы уже научились.

— Вот-вот, — осуждающе подтвердила тётка. — А можно, используя эти природные запасы, синтезировать биологические объекты. Новую жизнь! Или воскрешать умерших, используя их сохранившуюся ДНК. Для заселения, например, космического пространства, куда вы так рвётесь… впрочем, о чём это я? Ведь тогда бы человек уподобился Богу, создателю всего сущего! А вы всего лишь заурядные, недалёкие, злобные и корыстные во всех своих устремлениях засранцы! Стоп! Пришли.

Василиса Митрофановна прервала свою обличительную речь, остановившись так неожиданно, что Дымокуров, сосредоточенный на ходьбе, внимательно смотревший под ноги и едва прислушивавшийся к велеречивым тёткиным измышлениям, носом чуть не ткнулся ей в спину.

Они стояли на берегу небольшой речушки — тихой, катящей тёмно-зелёные воды в песчаных берегах через самую чащу бора.