Сказка Черного леса (СИ)

Так проболтали они до зарева, когда уж давно стих не только кутеж, но и всяческие попытки трактирщика его угомонить. В конце концов первой сдалась девушка: без сил уснула сидя на табурете, уронив голову на ложе подопечного. Ян не возражал, хоть и был не готов терять такую задушевную компанию в прелестном, хоть и несколько измученном, личике кузины.

Признаться, под рассвет юношу и самого слегка склонило в сон; однако всё-таки силы как никогда его наполняли, а тело будто бы устало причинять боль и дискомфорт. Лишившись единственного развлечения в этой наискучнейшей комнате, сомнамбул не придумал ничего лучше, как просто выждать: он вперил свой взгляд в спящую кузину, тело которой мирно и сладко вздымалось при каждом глубоком вдохе, и погрузился в далёкие философские размышления об искушениях да извечном голоде. Ни тишина, ни одиночество больше его не пугали.

Христа проснулась лишь через три колокольных звона{?}[В Средние века о времени, как и о пространстве, судили весьма приблизительно. Средневековый житель Западной Европы мог измерять время несколькими способами. Первый, более точный, – с помощью песочных часов. Второй, наиболее распространенный, – по положению солнца или луны на небе. Еще одним ориентиром во времени был звук церковного колокола, призывавший верующих на молитву восемь раз в сутки, каждые три часа, начиная с полуночи.] и сперва испугалась, завидев пару уставившихся на нее диких глаз Яна. Но стоило девушке заговорить с безумцем, как он тут же покрутил головой и вполне бодро ответил:

– Прошу простить: погрузился в мысли.

– А! – только и ответила хоть и сонная, но насторожившаяся красавица.

– Чувствую себя блестяще! – уведомил Ян, потягиваясь.

– Тебе удалось выспаться? – недоверчиво спросила Христа.

– Кузина, что ты! – бросил юноша. – Я не засыпал вовсе!

– Ян, ты не шутишь? – взволнованно уточнила окончательно проснувшаяся девушка.

– Абсолютно! Разумеется, после ночного бдения может и следует вздремнуть часок другой, – больной демонстративно зевнул и потянулся, – но знаешь, так странно, сегодня я готов восхвалять Всевышнего за чудесное спасение, когда как еще вчера был лишь в шаге от него.

– Полагаю, Всевышний задумал то изначально. Кошмары наверняка были проверкой твоей веры. Через них дьявольская хвороба цеплялась за тебя когтями из последних сил.

– О нет, кузина! Уверен, в том скрыто гораздо большее…

Он выдержал интригу и, дождавшись от Христы обеспокоенного взгляда, объявил:

– То было испытание и наказание за моё неблагородное сердце.

– Что?! – ошарашенно пискнула девушка.

– Да-да, всё так. Отец не иначе наказал меня за то, как сурово и бессердечно я поступил с тобой. Оставил, хоть и обещал спасти. Благородная кровь так не поступает.

– О, Ян…

– Не спорь, я всё обдумал! Но больше ошибки не допущу. Я заберу тебя с собой!

С каждым словом юноши Христу накрывало новой волной эйфории. Она не могла поверить своим ушам. А Ян тем временем всё сулил и ручался:

– Не видать тебе больше старых платьев! Научим читать и писать, как следует! И уж сколь Матушка мне теперь обязана, тебе пропасть точно не даст!

– О, Ян, то не сон?

– Отнюдь, кузина, отнюдь! Привыкай, скоро тебя ждет жизнь безоблачная. Как повезло, однако, что ты еще в самом соку. Не сразу, но глядишь, и к хозяйству пристроим, и мужа найдем…

На последних словах у девушки сердце упало камнем:

– М-м-мужа? – заикаясь встряла она.

– Да-да, поверь! – с запалом продолжал Ян. – Не бюргера{?}[Представитель среднего слоя населения в средневековых немецких городах. ], конечно, хотя, чем черт не шутит?

Юноша ждал от родственницы поддержки и благодарностей, однако та лишь робко спросила:

– А ты?

– Ох, всё волнуешься, кузина! Полно! О доброте не забуду, приданным обеспечу, будь покойна.

– Так…неожиданно, – только и могла она произнести. – ты и впрямь здоров.

– Слава Всевышнему! – согласился Ян.

Взгляд Христы стал стеклянным, но чтоб не показывать своих тревог юноше, она отвернулась и постаралась придать своему голосу оживленный тон:

– Не желаешь ли завтрака, кузен?

Ян непроизвольно потянул носом воздух, в котором всё ещё витал ароматный запах стряпни. Его рот наполнился слюной при воспоминании об отведанном накануне изыске, а потому ничего кроме утвердительного ответа на вопрос, Христа услышать и не могла, хоть, безусловно, и надеялась.

– Сию минуту, – холодно произнесла она и поспешила удалиться из комнаты.