Сказка о Юппи

— Нет,— сказал Червь, не останавливаясь, и голос его то утолщался, то вытягивался,— люди не станут меня трогать, потому что я пользу огромную приношу.

— Пользу? Это потому, что ты ползешь? Но ты же пол­зешь, а не пользешь?

— Сумей ты так проползти, чтобы принести пользу! Во мне есть прок, во мне есть толк, во мне есть смысл. От меня есть помощь. Всюду, где я проползу, остаются прок, толк, смысл и помощь.

— Помощь? Какая же это?

— Я взрыхляю и удобряю землю. Уничтожь меня — и земля перестанет плодоносить и все умрут с голоду.

— Вот как! А муравьи? — заинтересовался Юппи.

— Без муравьев пропали бы леса. Без лесов пропал бы воздух — а чем дышать?

— А я? А во мне польза есть?

Червь фыркнул:

— Какая в тебе польза? Разве что хвост! Да и тот надо сначала содрать с тебя!

Обескураженный Юппи не нашелся что ответить. Пускай бы еще Червь был быстрым и Юппи просто не успел бы отве­тить. Но Червь все полз и полз, а он не мог придумать достой­ного ответа.

Вопрос о полезности людям и миру теперь занимал все мысли Юппи. Ведь если бы оказалось, что от него живого есть миру польза, он мог бы ходить где угодно, высоко подняв свой цветастый хвост.

Он все чаще поглядывал вверх — не покажется ли там Ка­ра мба? Потому что о ссоре теперь не время было думать —

нужно было выяснить насчет пользы. И едва Карамба мель­кнула в ветвях, Юппи закричал:

— Карамба, это правда, что люди не убивают тех, от кого живых есть польза?

— Спррашиваешь! — ответила утвердительно Карамба.

— А от тебя прок есть?

— Спррашиваешь!

«Придет ей какое-нибудь словечко в голову — и уж она его твердит и твердит,— подумал Юппи.— Спрашиваешь — не спрашиваешь, а какой все же может быть прок в Карамбе?

Словно угадав его вопрос, Карамба начала кричать на все голоса: и как древесная лягушка, и как цикада, и как шакал, и как олень.

— Теперрь сообрразил? — сказала она.— Я же запоминаю и хрраню голоса.

Юппи ушел, задумавшись, а когда вернулся, чтобы воз­разить Карамбе: «Не все же голосами разговаривают!» — Карамбы на месте уже не было.

Теперь, кого бы ни встречал Юппи, первое, о чем он ду­мал,— есть или нет от встречного прок, помощь и польза лю­дям и миру?

Как-то ночью Юппи учуял запах костра и странных боль­ших животных. Подобравшись поближе, Юппи долго разгля­дывал их, Горбатые, с надменно выпяченной большой ниж­ней губой, они были очень некрасивы.

— Эй, кто вы? — окликнул их Юппи.

— Верблюды,— отвечали они ему.

— Вы что же, в дружбе с людьми?

— Мы вместе работаем. Вместе ходим через пустыни.

— И давно вы дружите с людьми?

— Да уже шесть тысячелетий, пожалуй.

— Почему же именно с вами ходят люди через пустыни?

— А кто же, кроме нас, способен не пить по десять су­ток и при этом нести груз?

— Не пить по десять суток? — удивился и даже не пове­рил Юппи.— Это как же так?

— У нас такая кровь.

А-а, сказал Юппи, хотя и не понял, как это – такая кровь?

Весь следующий день Юппи ДУМАЛ о том, что ДАже такое некрасивое животное, как верблюд, замечательно и незаме­нимо, и ему было так обидно за себя, что хотелось встретить животное, которое бы ничего, кроме вреда, не приносило. Вот какой обиженный и злой он был!

В задумчивости он чуть не наткнулся на Змею. Змея смот­рела на него, но не двигалась с места, и взгляд ее был ленив. Поэтому Юппи не стал убегать и даже сказал:

— Привет вам от вашей тетушки!

— Она шшто, больна?

— Почему вы так думаете? — пробормотал Юппи, кото­рый все же не очень спокойно себя чувствовал, разговаривая со Змеей.

— Зздоровым ззмеям обычщщно не сс кем передавать при­веты,— объяснила Змея,— они обычщщно ссъедают всстреч- щщных, а потом ужж воспоминают о ссвоих родсственниках, которым неплохо бы передать вессточку.

Она так бессовестно это говорила, что смутился вместо нее Юппи. Он даже попытался найти какие-нибудь смягчаю­щие обстоятельства.

— Нет-нет, не волнуйтесь, она здорова,— сказал Юппи.— Она просто очень щедрая, как и вы, вероятно, и не держит яда впрок, а весь его отдает сразу — первому встречному.

И вот, когда мы встретились в последний раз, у нее уже не было яда. А иначе, конечно, привета вам я бы уже не смог передать. Кто с ней встретится, умирает сразу, без мук, к тому же перед тем она очень хорошо убеждает, что жить — плохо.

— Я вижжу, ты сс ней всстречалсся не расе. Как жже она не убедила тебя? Или ее исспугал твой хвосст? — не то кашлянула, не то хихикнула Змея.— Он у тебя, наверное, искуссственный.

— Право, не знаю,— пробормотал Юппи, которому очень хотелось задать Змее свой вопрос.— Ваша родственница, ко­нечно, убедила бы меня, но мне слишком много надо узнать. Вот и вам мне хотелось бы задать вопрос.

— Ззадавай,— сказала без всякого выражения Змея.

— Вас ведь, наверно, мало кто любит, хоть вы и отдаете щедро свой яд,— сказал деловито Юппи.— Наверно, и люди стараются вас убить, потому что ну какая же от вас польза?

— Ессть, конешшшно, и ссреди людей такие глупцссы, как ты,— холодно просвистела Змея.— Но умные люди насс не убивают. Мы очщщень цссенны, можжешшь не удивлять- сся: унцссия нашего я-ада в пятнадцссать расе дорожже унцссии ззолота.