Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)

Впервые Гермиона согласилась безо всяких пререканий, что должно было насторожить Джиневру, но та была так рада «развязанным рукам», что тут же понеслась в ванную комнату, которая давно пустовала. Видимо, все уже спустились вниз на следующий день Рождества. Можно было представить, на что похоже лицо Грейнджер после вчерашней ночи.

Она всё ещё чувствовала пульсирующую боль внутри, спускаясь в Большой зал. Впервые Гермиона не знала, что делать. Впервые она не могла адекватно оценить происходящее. Потому что, чтобы дать какую-то оценку, нужно было чётко знать отправную точку. Но её не существовало. Гермиона не могла вспомнить, с чего всё началось, даже когда пыталась. С какого момента Малфой в её мыслях начал занимать настолько значимое место, что всё скатилось в такую пропасть?

Его не было в школе, это она поняла сразу. Чувство облегчения накатило на Гермиону такой тёплой волной, что, показалось, у неё ещё есть шанс. Есть шанс от этого спастись.

— Гарри, сегодня мы проведём весь день за книгами, — сказала Гермиона, наливая себе в чашку молоко, чтобы разбавить какао-порошок, и взмахом палочки подогревая жидкость. Друг уставился на неё в недоумении. — Да, не смотри на меня так. Нам нужно разгадать, в чём суть яйца, до соревнования не так много времени!

— Гермиона, не начинай, только вчера… — начал ныть Рон, но она быстро прервала его.

— Малфой уже разобрался с загадкой! Крам, я уверена…

— Откуда ты знаешь? — прервал подругу Гарри, разговаривая с набитым ртом.

Она нахмурилась, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, откуда именно эта информация у неё в голове.

— Мы стояли с ним в паре на ЗОТи, сам сказал, — наконец ответила Гермиона.

— Да он мог сказать тебе всё, что угодно, — облегчённо фыркнул Рональд, внутренне находя оправдание тому, почему за всё время они лишь раз удосужились сесть за разгадку.

— Не думаю, что он врал, Рон. Малфой выглядел… — точно так же, когда предлагал им с Виктором сыграть на желания — будто все козыри из колоды у него в руках, — слишком уверенно.

— Когда ты стала экспертом по слизнякам? — Гермиона перевела на Уизли убийственный взгляд, и через секунду парень согласился сделать сегодня упор на второй тур.

Они сидели в библиотеке приблизительно два часа, когда Рон вздохнул в пятнадцатый раз. Ровно. Гермиона уговаривала себя не отвлекаться. Каждое предложение должно было откладываться в мозгу, если она планирует хоть как-то помочь Гарри.

— Слушай, а Крам уже разгадал загадку? Ты могла бы спросить, — предложил Рон.

— Я не общаюсь с Виктором по поводу Турнира, — не отрывая глаз от текста, Гермиона ответила таким холодным тоном, каким вообще можно было это сделать.

— А Малфой, когда он тебе говорил, что…

— Да, Рон, он налил мне чаю, а затем любезно поведал обо всех мыслях по поводу второго тура и в конце выложил всё как на духу о своём папаше. Так всё и было, — она подняла глаза и стрельнула взглядом в учебник, который Уизли отложил слишком далеко для того человека, который не успел прочитать и четверть.

Гарри свернул пергамент, в который выписывал вещи, что показались ему полезными, чтобы Гермиона потом на них взглянула, и сжал переносицу двумя пальцами.

— Я всё ещё считаю, что это неправильно. Мы ничего не делаем с тем, что знаем о Малфое, — произнёс он, наконец, поднимая глаза. — Я почти уверен, что появление моего имени в кубке как-то связано с ним.

— Гарри, но мы это уже обсуждали, и он просто не в состоянии… — начала Гермиона, вздохнув.

— Да-да, я помню, — отмахнулся Поттер, — но это странно. Я чувствую, что мы занимаемся не тем.

— Мы как раз занимаемся тем, чем нужно, — строго сказала девушка, пресекая любые попытки мальчиков как обычно отложить всё на потом. — Мы ничего не можем сделать. Его появление на Чемпионате могло значить что угодно.

— Это значит, что он что-то знает, — запротестовал Рон. — Малфой в чём-то участвует. Что-то происходит.

Грейнджер сдалась и, закрыв книгу, опёрлась о неё, впиваясь ногтями в твёрдую обложку.

— Тебя заставили в этом участвовать?

— Нет. Я сам этого хотел.

Тошнота подкатила к Гермионе так внезапно, что ей пришлось закрыть глаза и вдохнуть поглубже, чтобы унять скрип в груди. Мог ли Малфой правда быть… частью чего-то ужасного? Драко не казался ужасным человеком. Потому что мне хочется этого. Он всё ещё был сыном Пожирателя Смерти. Человека, который являлся зачинщиком произошедшего ужаса на Чемпионате. События того вечера до сих пор вызывают тремор у большинства волшебников. Министерство признало это «неудавшейся шуткой», но только чтобы прикрыть свой зад. Шутка и Чёрная метка над головой были совершенно несовместимыми понятиями. Малфой являлся частью этого. Даже если он ей соврал. Даже если его заставили. Он всё равно был частью этого.

Чувство вины накрыло с такой силой, что Гермиона удивилась, как эта волна не снесла её, ударив в живот и не перекинув кресло с мягкой обивкой. Она почувствовала себя предательницей.