Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)

Желание прикоснуться к нему можно было собрать с её ладоней и почувствовать между пальцев. Больше не существовало Виктора, перед которым она бы чувствовала себя виноватой. Вина перед мальчиками уже так укоренилась в её мозгу, что стала практически фоновым чувством. Становилось всё тяжелее и тяжелее сдерживать собственные порывы, так что Гермиона ухватилась за ручку своей сумки так, будто та была единственным спасательным кругом среди бушующего моря.

— Нечестно? — Малфой склонил голову вправо, и она выдохнула. Это был один из её любимых жестов. — Ты выглядишь уставшей, Грейнджер.

Его голос тоже стал тише, но она больше концентрировалась на близости слизеринца, чем на словах, так что просто кивнула, даже не моргая, боясь, что если лишний раз потеряет его из виду, он просто растворится. Малфой поднял руку и, кажется, ещё до того момента, как коснулся щеки Гермионы, она подвинулась к нему, пытаясь ускорить прикосновение.

Девушка закрыла глаза, когда слизеринец провёл пальцами по линии её волос, дальше к уху и подбородку. Они были смазанной картиной, она уже сама не понимала, что они такое.

Раньше всё было структурировано, не всегда правильно, но хотя бы предельно ясно. Сначала ненависть, потом страсть, а теперь? Чем они являлись теперь, когда Малфой стоял меж двух стеллажей в библиотеке, поглаживая её щеку, а Гермиона сосредотачивала все усилия своего тела, лишь бы не подвинуться ближе и вновь попросить поцеловать её. Потому что когда он оказывался рядом — это единственное, что ей было нужно. Не оставалось ни боли, ни вины, ничего, что разрушало Гермиону. Как наркотики. Когда начинается ломка, твоя жизнь рушится, но когда они попадают в кровь — это такой силы кайф, который способен затмить всё остальное.

Малфой прочертил большим пальцем линию на её нижней губе, надавливая на подбородок и заставляя приоткрыть рот. Гермиона распахнула глаза, замечая, как он внимательно за ней наблюдает. Касания стали чуть грубее, Малфой всегда становился немного грубее, когда целовал её, и эта мысль прокатилась химическим раствором у неё по коже.

Слизеринец следил за тем, что видел, жадно впитывая то, как покраснели щёки девушки и участилось дыхание, как она бессознательно повторяла траекторию его руки, чтобы не дать ему отнять кисть. Какого чёрта, Грейнджер? Ему должно быть плевать. Новость об их расставании… она оказалась слишком предсказуемой. Грейнджер пыталась чересчур сильно.

Малфой мало знал об отношениях, но что-то ему подсказывало, что они не должны быть вымученными. Это может оказаться сложно, бесспорно, нужно прикладывать усилия, но если вам перманентно тяжело — это не оно. А Грейнджер вцепилась в возможность сбежать так крепко, что ему было интересно: как так вышло, что у неё не получилось? Драко казалось, что у него даже кончики пальцев пульсировали от того, насколько ему становилось лучше, даже несмотря на то, что их разделял метр. Бог словно проверял ею парня на прочность, заставлял ломаться, корчиться, и давился смехом, смотря сверху на это представление. Чёрт его дери.

— Я устала, Драко.

Это вообще не имело смысла. Какого чёрта она стоит здесь и жалуется ему? Но почему-то это было нужно, Гермионе хотелось, чтобы именно Малфой её утешил, потому что, может быть, он понимал. Понимал ли? Ей казалось, что не может быть такого, чтобы она чувствовала постоянную боль, а он умудрялся взаправду не чувствовать ничего. Могло ли такое быть? Это же противоестественно. Так что Малфой должен был ощущать хотя бы малую часть той путаницы, в которую лично превратил её сердце и всё внутри. Пожалуйста, пусть он ощущает хоть что-то подобное. Потому что если она в этом одинока, то это станет ещё более невыносимым.

Малфой вздохнул, убирая ладонь, и Гермиона тут же поняла, что лишилась своей анестезии. Хлоп — и действие кончилось. Драко выглядел таким же вымотанным, но было ясно, что плохой сон сказывался на ней, отражая усталость в её глазах, которую он мог видеть невооруженным глазом, хоть она вовсе не имела в виду усталость физическую. Ту можно как-то устранить. С моральной же… просто терпеть.

— Тебе пора в постель, — внезапно сказал Малфой, и его голос звучал абсолютно беззлобно. Да, он действительно устал.

Она вновь кивнула, и Малфой медленно прошёл мимо неё вглубь библиотеки, явно продолжая искать то, за чем пришёл, разрушая момент, как всегда забирая с собой что-то от Гермионы. Хотя ей казалось, что у неё больше ничего не осталось, каждый раз он находил, что присвоить. Она вдохнула глубже запах табачной вишни и ванили, заставляя себя начать двигаться и повернуть голову в сторону. Как раз вовремя, чтобы увидеть полный ужаса взгляд Джинни, которая, встретившись с ней глазами, будто отмерла от шока и, встряхнув волосами, пошла таким быстрым шагом к выходу, что едва не бежала. Господи, о нет. Нет. Нет. Нет.

Гермиона сорвалась на бег, выбравшись из пучины оцепенения, которая сковала её мышцы на несколько секунд, пока мозг анализировал происходящее.