Сказка про Федота-Идиота и Ивана-Дурака

— Сейчас узнаем, — ответила матушка Пелагея.

Через минуту всадники были уже рядом. Они окружили бричку плотным кольцом и, гарцуя разгоряченными конями, носились по кругу, переговариваясь.

Наконец вдали показался ещё один наездник, которого видимо и поджидали грозные лихие всадники.

Иван ещё издали сразу признал Федота. Он засмеялся и покосился на Агнессу. А когда Федот оказался рядом, Агнесса вскрикнула и, закрыв лицо руками, прижалась к Ивану.

— Ивашка, братец мой!!! — радостно воскликнул Федот. Он сполз с коня и подошёл к бричке на кривых, от долгой скачки, ногах.

— Здарова, Федотка!

Агнесса медленно убрала руки и непонимающе посмотрела на Ивана.

— Забрал? — кивнув на принцессу, довольно спросил Федот.

— А то как же!

— Это хорошо, батюшка дюже рад будет! А Банифаций тебе мешок денег отвалит!

— Разве в деньгах счастье?!

— Подвинься, красавица! — подмигнул Федот Пелагее и уселся с ней рядом на место кучера, отобрав вожжи. Пелагея зарделась. Она сдвинулась немного в сторону, но ровно на столько, чтобы остаться плотно прижатой к Федоту.

— Поехали, помолясь! — скомандовал Иван.

Бричка тронулась, всадники лёгкой рысью поскакали рядом.

Агнесса смотрела в широкую спину Федота, не отрывая взгляда. Словно ожидая, что сейчас он повернётся и, наконец, обратит на неё внимание, что-то скажет. Она понимала, что происходит нечто странное, но это странное было в её пользу. «Федот?! Почему Федот? Почему не Фердинанд?! — размышляла она, — и почему Ванечка так вальяжно себя ведёт с ним? Более того, Иван — простолюдин, здесь, в бричке с нею рядом, а принц на козлах правит лошадьми!»

Как бы то ни было, Агнесса была не против такого расклада. Она отрешённо вздохнула, взяла Ивана за руку и снова улеглась к нему на плечо.

Часть шестая

Глава двадцать шестая

Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы

Евангелие от Луки

Федот размышлял. Долгая дорога, помноженная на усталость лошадей, способствовала бесконечным размышлениям. Мысли Федота были мрачными и вязкими, как грязь из-под колёс брички.

«Печально, но короны-то мне так и не видать: помолодевший батюшка с молодой женой и без меня справятся! Так и буду у Царя мальчиком на побегушках, до конца дней своих. М-дя, вон какую кралю себе отхватил батюшка! А мне что?! Ни короны, ни принцессы, ни славы, ни богатства! Э-э-эх!..»

— А ну, пшли-и-и, сони! — похлестывал он вожжами уставших лошадок.

«Эх, чего ж так не везёт мне в жизни!.. И внешностью Бог не обидел, и силушкой, и умом… А счастья нету!».

Федот тоскливо взирал на круп лошади, и ему представлялось, что этот мощный вспотевший круп в серебряной упряжи — это и есть он! А конская голова с лоснящейся гривой — батюшка. От этой мысли ему стало ещё горше и он с раздражением всучил поводья матушке Пелагее. Пелагея искоса взглянула на него, кокетливо улыбнулась и приосанилась.

— Устал, ваше высочество?! Конечно, не царское это дело — вожжи в руках держать!

— Поговори мне ишшо!.. — зло рявкнул на неё Федот, но Пелагея вдруг засмеялась шаловливым девичьим смехом, будто Федот сказал какую-то весёлую шутку. Она аж раскраснелась вся, и сидела, сияя как праздничный самовар, время от времени сдувая со лба непослушную чёлку.

Федот невольно повернул голову и, не меняя строгости в лице, рассмотрел Пелагею: круглолица, голубоглаза, белозуба… «Ну чисто прынцесса! Вот, не поскупился создатель… И стройна к тому ж… И не глупа поди, и это…!»

Федот отогнал свои крамольные мысли, встряхнул головой и снова уставился в круп лошади.

И вдруг, по какой-то неведомой нити раздумий, размышляя о женской красоте, Федот вспомнил Султаншу. Медина тоже была по-своему прекрасна: восточный разрез карих глаз, длинные бархатные ресницы, завораживающая улыбка, да и мудрости — дай Бог каждому!..

И тут Федота осенило!

«Она же вдовица! Она же одинока! К тому ж богатства — не меньше нашего! Бог ты мой, это ж находка, а не женщина!!! И что это я сразу не догадался!!! Всё, надо к ней клинья подбить и жаниться!!! А что?! Я ж не дурак, и не нищеброд какой! Обращу её в нашу веру и заживём с ней в её дворце! Вот тебе и корона!!! Ну, чем я хуже, а, папенька?!!!» — Федот снова яростно вырвал вожжи из рук Пелагеи, взмахнул концами поводьев по воздуху и закричал куражно:

— Э-э-э-эге-ге-е-ей, залётные-е-е!!!

* * *

Трясясь в своей карете, Банифаций терзался догадкой о двух Фердинандах.

«Больно схожи, шельмы! А не братья ли? Не, не братья — оба на Фердинанда откликаются! Нечистая сила — не иначе! Такого ж не может быть, чтобы два молодца, одинаковы с лица и оба с одним именем! Вот загадка так загадка! А разгадать надо! И чем раньше, тем лучше! Один вроде как постарше чуток, али кажется… Другой — попроще что ли, вроде как поплоше… А кто ж у меня в гостях был?! Ну да, тот и был, который чуток постарше… Но Агнессу спасать он не помчался и ни слова о ней… Значит, не он?! Тьфу-ты, совсем запутался!».