Сказка про наследство. Главы 16-20

Рядом с В.И. его верная спутница Карелия Арвидовна. Приятная особа. Всегда иностранка среди тылков и – главное – среди тыловок. Нарядное платье (никакого затрапеза), колготки телесного цвета (это в летнюю ночь), туфельки на каблучках. На губах розовая помада, голубые тени на веках, завитые кудри. Девчоночий облик – только девочка уже повзрослела (постарела изрядно). Как муж вежливая, здравомыслящая, педантичная. Зато муж уже далеко не безупречен – сдавать начал Владимир Игнатьевич. Он изо всех сил стремился сохранить, а в последние годы даже цеплялся за репутацию уравновешенного, здравомыслящего человека, что помогало в руководстве городом. Однако нынешние события продемонстрировали, что Щаповская эпоха (двадцатилетний переход) закончилась. Жестоко. Тем более жестоко, что именно В.И. уговорил, убедил олигарха Сатарова не закрывать градообразующее предприятие – дать шанс. Олигарх согласился и даже пообещал – а собственно, что пообещал? Временно устраниться – больше НИЧЕГО. Хотя и это было победой – или же нет? Смотря как посмотреть – увидеть синий или красный цвет в конце норы тоннеля. Лучше бы – их смешение, как сейчас в Утылве. Но В.И. на такое уже не способен. Увы. И чем прямей и неподвижней держался Щапов, тем хуже – рыл он в сторону, явно противоположную новым целям в Утылве. Может, не стоит упрекать молодого выскочку Колесникова, что он узурпировал тылвинский трон и лишил власти законного сидельца. Может, резонно заключить, что тогда на выборах раздался первый звонок – явственный, серебристый. Увы, увы. И сейчас Владимир Игнатьевич слишком старался. Перед его взором разворачивалось невероятное действо, а он стоял с неподвижным, благожелательным лицом – как у той (не молодежной) группы товарищей на трибуне мавзолея. А вокруг бушевали страсти.

Подле Щапова стоял другой известный экс – кстати, уже не экс, а без пяти минут генеральный директор ТыМЗ Б.С. Васыр в неизменной кепке (с перестройки у него) на покатом лбу. Вот кто, привыкнув мыслить сугубо практически, приземленно, не ощущал никакого неудобства, хотя назначение из Стальинвеста еще не пришло (Генрих обещал прислать приказ с подтверждением полномочий, но бумаги не корыльбуны, они не летают). Васыр пренебрежительно водил носом, проговаривая про себя.

– Ну, давайте, давайте! Постоим, поглядим, потерпим. Чай, не убудет от нас… Ничего, и это пройдет. И настанет реальное время. А генеральный директор – это очень реально, – Васыр успокаивал себя, что завтра начнет – или прямо сегодня?..

Перечисленные персоны были для всех заметны. Не прятались, а сразу прошли вперед, и люди с готовностью их пропустили. На то и командиры, чтобы впереди быть. Для Колесникова это важный сигнал – едва ли не первое признание за недолгое время его мэрства. Но нашлись начальники (не рядовые тылки), что отнюдь не желали привлекать к себе внимание, ибо резонно опасались, что это внимание не будет доброжелательным. Да, именно так. За дела ваши (ихние) воздастся вам (им – или нам?). Кое-кого тылки явно не рады видеть. Пойдем по нисходящему списку. Сыродя – единоличного хозяина АО Тылвинское – нигде нет. Это и понятно. Не царское дело среди тылков толкаться. Сыродю и в Чагино неплохо – в своем тереме за забором. А работает ТыМЗ или не работает – булькает там или не булькает… У самого Сыродя не булькает и не свербит. Вмешиваться он не намерен, и ворпаней своих усмирил. Делайте, что хотите! Какой у Сыродя во всем здешнем безумии интерес – скоро узнаем. Так или иначе, но Сыродя из списка вычеркиваем.

Вторая по значимости фигура (выдающихся габаритов, как в длину, так и в ширину) – очень заметная и не желающая, чтобы заметили – шеф службы безопасности завода Р.А. Поворотов. Мудрено не заметить эдакого гиганта с прямой, словно отрубленной макушкой. Он, естественно, явился на сборище. А как было не явиться, если по слухам без пяти минут директор ТыМЗ Васыр тоже пришел. Демонстрация игнора к новому старому начальству ничего хорошего Поворотову не сулила. Он занял позицию предусмотрительно с тыла – под стеной двухэтажки. Всех видел, а его… ну, надеялся, что его никто не видит. Вздернул плечи к ушам и, подняв воротник пиджака, попытался прикрыть подбородок и щеки. Навроде так – не трогайте меня, я в домике. Картофелина в гнезде (в подобие гнездовья?).

Вроде всех заслуженных лиц перечислили? Кто там еще в толпе? Ну, как бы… А! тылвинские ветераны. Мирон Пятнашков, Григорий Жадобин, дед Цыбин. Самая известная здешняя феминистка (и коммунистка) Агния Кулыйкина, к сожалению, не пришла, больные коленки воспрепятствовали. Прочая масса пенсионеров – чьих-то бабушек, дедушек, тетушек, дядюшек.