Сказка про наследство. Главы 16-20

Но как было не брать? Костяня – не подарочный ребенок. Сперва мать держала его при себе. Ясли, садик, общество сверстников – на все это накладывались серьезные ограничения. Дюша не спорила. Но и сесть дома, сосредоточиться только на материнских обязанностях не могла. Очень разумно. Умница разумница Дюша не стала бездумно прожигать легкие деньги – и не стала скупердяйничать и складывать их кубышку. Решила прыгнуть через колодец на бетонном постаменте выше головы – поистине лягушачьим прыжком. Ни дать, ни взять, лягушка рекордсменка. Пионерка (пока еще не пенсионерка) частного предпринимательства в Утылве. Открыла собственный магазин на средства, про чье происхождение тылки не ведали. Тогда же родилась легенда о коммерческом гении Дюши. Легенда отличалась от реальности. Бизнес требовал усилий и внимания. И везде требовались деньги. О каких-либо доходах речь явно не шла. Поначалу надо было раскрутиться. Дюша закупала товар, платила аренду, налоги, и помощники трудились на нее тоже не задарма. Характерной чертой, всегда выгодно отличавшей бизнесменшу Авдонину от других, было то, что она своими проблемами никого не грузила. Не жаловалась, не просила. Для Костяни взяла няньку – первый случай в Утылве. Оплачивать услуги по присмотру – это само по себе удивительно, вдобавок выбор пал на легкомысленную девицу, младшую сестру Дюшиной соперницы – Ирэн Нифонтову.

Дюша не делала никаких попыток пристроить куда-нибудь сына (да хоть не в школу – в спец интернат в области). Костяня оказался неспособен к наукам. Обучали его мать и нянька самым элементарным навыкам. Мальчик рос не то, чтобы добродушным, а заторможенным, невозмутимым. Говорить начал поздно, речь у него косноязычная. Дюша не рыдала, не закатывала глаза, не рвала на себе волосы – она приняла, но стремилась хоть как-то скрасить впечатление от малоумного сына – одевала в дорогие вещи европейских брендов (эти товары не пользовались спросом у местных). Невиданные в Утылве игрушки. Костяня – счастливый обладатель коллекций мини фигурок из яиц Киндер. На улицу частенько выходил с Тетрисом в руках. В его карманах всегда валялись брикетики жвачки Турбо. Домой Дюша накупила импортной техники: кассетный плеер, видик, приставку Сега, радиотелефон и пр. Все предметы зависти кашкукских ребятишек – чтобы попасть в квартиру Авдониных и послушать, посмотреть, поиграть, они вынуждены терпеть Костяню. А Дюше только того и надо было. Она внушала сыну не жадничать. Мальчик щедро делился – по своему желанию или просто не задумавшись, но мать никогда не требовала возвратить подарки назад. Дети до определенного возраста играли с Костяней – точнее, не с ним, а с его веселой, заводной нянькой Ирэн и с его игрушками. Но приятели быстро взрослели, а Костяня нет – тем не менее, к нему сохранялось приязненное отношение. Он был свой – во дворе, в поселке. Не занял положение местного дурачка. Кашкукская улица (все те же ребята – Сережка, Лешка, Петька, Юлик, Матвей с Демидом) не ставила конкретных диагнозов, но ничуть не заблуждалась – Костяня уродился вот таким. Его все знали. Даже бабылидин кот соблюдал странный пиетет перед мальчиком – никогда не пробовал на нем свою зловредность. От кошачьих когтей (ничуть не меньших, чем у ворпаней) страдала вся округа, однако на Костяню Кефирчик только шипел, вздыбливая белую шерсть. Тогда никто не замечал и не задумывался, что Дюшин младший сын рос, словно под невидимой эгидой – чьей-то могущественной защитой. Счастливое детство. А как бы сейчас модно выразились – социализация прошла успешно. Даже при том, что Костяня не ходил в школу и навряд ли будет работать. А зачем ему? Мать содержит полностью и продолжит содержать. В юном возрасте уже невеста пареньку отыскалась – правда, из малыханских доярок – Танька Веселкина. Не поймешь девку: легкая, беспечная, шебутная, но не дурочка. Вот и Дюша в тяжком раздумье.

Все годы Дюша хранила свою тайну. Тылки задумывались над реальными вещами. Утылва – захолустный городок, доходы у жителей мизерные. Дюшин бизнес ориентировался на простых клиентов. Мировой кризис подкосил всех. Теперь уже все вызывало сомнения. Даже Дюшин коммерческий талант. В свете новых скандальных обстоятельств тылки прикидывали, какими капиталами Сыродь – отец Костяни – спонсировал местную бизнесменшу. Как Дюша приобрела жилье в Кортубине для взрослых сыновей? И на это Сыродь отстегивал – даже пошел на серьезные траты, лишь бы убрать из семейного гнезда старших детей? чтобы Костяня остался один. Как наследный принц.

Все тайное рано или поздно становится явным. Тылки ахали, узнав, чем заплатила Дюша за относительно богатую жизнь. Цена неимоверна дорога – третий ребенок, да и муж-покойничек. Вениамина до сих пор помнят в Утылве – соседи и друзья, помнят его две жены Дюша и Лариса, помнят на заводе – ближайший сотрудник Килька Кулыйкин, коллеги-спецы, которые сейчас на пенсии, и даже директор Васыр, помнят его сыновья – продолжатели Имбрякинского рода (все, кроме Костяни – сына Сыродя).