Сказка среди бела дня

      — Ни века, ни года, ни месяца, ни дня, ни часа, ни минуты, ни секунды!..

      Глядя сверху, Митя зевал. Ему было скучно, и, кроме того, он отсидел ногу. Митя переменил ногу и, потеряв терпение, спросил:

      — А как же исправить двойку в четверти?

      Внизу воцарилось молчание. Все поглядели друг на друга.

      — Кто сказал «двойка в четверти»? — спросил Старый год.

      Бабы оторопело молчали. Старичок сказал:

      — На всякий случай разъясняю: двойка в четверти останется навсегда!

      Чёрная душа захихикала, потирая руки:

      — Значит, школьники останутся на второй год?

      — Сколько раз вам повторять! — закричал старичок. — Никакого второго года не будет! Ни второго, ни третьего, ни сто двадцать третьего!

      Со злостью он открыл фарфоровую крышку и, отвернув лицо, начал сливать в угол башни на старый мраморный пол адскую жидкость. И пол зашипел, бурый дым взлетел тучей, так что бабы шарахнулись и зачихали; но они не сказали друг другу «будьте здоровы» — вот какие они были злые! А мраморный пол в углу башни покоробился, пошёл пузырями и стал похож не на мрамор, а на ржавое решето.

      Когда дым рассеялся, Митя, свесив голову с потолка, увидел, как бабы нагнулись над часиками, чуть не столкнувшись ледяными лбами. Часы шли.

      — Идут, будь они прокляты! — проворчал Старый год. — Но я знаю, что делать. Есть один часовой мастер…

      Обтерев часики газетой, старичок завернул их в платок: «Ждать меня тут!» — открыл люк и скрылся. Увидев на лестнице, что чугунная дверца открыта, Старый год мимоходом запер её на задвижку и стал спускаться дальше.

      В это время Митя между колёс башенных часов ползком пробирался к той же дверце. Он скатился вниз, по чугунной лестнице, упираясь ладонями в промёрзшие стены, и толкнул чугунную дверцу. Она обжигала пальцы холодом, но не поддавалась. Митя понял: закрыта снаружи! Он попробовал её сломать, тряс, дул на пальцы и снова тряс, — ничего не вышло. Тогда Митя в отчаянии опять полез наверх.

18

      Ища разгадку мучившей его тайны, мастер Петушков читал энциклопедию. Он начал читать её с конца, чтобы скорее добраться до сути, и уже дошёл до слова «Юпитер» — планета солнечной системы, бог в древнем Риме и осветительный прибор на киностудии, — когда в часовой мастерской задумчиво забили большие часы, им ответили поменьше — со всех стен и из всех углов, перекликаясь тоненькими, шипящими, хриплыми и звонкими голосами. И едва на всех часах замер самый последний — девятый удар, в мастерскую вошёл старичок в пыжиковой ушанке, замотанной башлыком, и в шубе.

      Отряхнувшись от снега, он подошёл к мастеру и положил перед ним часики. Не глядя, мастер взял их и стал слушать. Они шли, звонко чеканя мгновения.

      — Спешат! — определил мастер.

      — Нет.

      — Отстают?!

      — Нет.

      — Ага, вы хотите сменить циферблат, — догадался мастер.

      — Нет.

      — Вы пришли их чинить? — рассердился Петушков.

      — Нет, остановить.

      Петушков поднял глаза на клиента и узнал старичка из башни. Мастер пристально посмотрел на него: старичок не шутил! Тогда Петушков опять опустил глаза на часы и начал рассматривать их через лупу. «Артель „Игрушка“, 1-й сорт», — прочёл он и обмер, почувствовав, что находится на волосок от какой-то ужасной тайны.

      Клиент сказал доверительно:

      — Я пробовал их остановить сам. Я опускал их даже в азотную кислоту. Но они не останавливаются.

      Мастер ещё раз посмотрел на старичка и, стараясь сохранить спокойный вид, сказал:

      — Хорошо, я их остановлю. Приходите второго января.

      — Поздно. Их надо остановить сегодня. Я не могу ждать.

      Не решаясь поднять глаза на клиента, Петушков вынул квитанцию, где было написано: «Артель „Точное время“».

      — Фамилия? — спросил он.

      — Не имеет значения, — сказал старичок.

      Петушков помолчал. Потом дрожащей рукой оторвал квитанцию.

      — Семьдесят шесть копеек!

      Старичок заплатил, аккуратно сложил квитанцию, спрятал её и вышел.

      Мастер вскочил и подбежал к окну, заставленному часами.

      Шли прохожие, хлопьями падал снег. Старичок переходил улицу не торопясь, не обращая внимания на машины, которые, чуть не налетев на него, с визгом тормозили.

      И Петушков вспомнил про мальчишку: он спрашивал как раз об этих часиках. Мало того, он искал старичка, которого называл «Старый год». «Неужели, — подумал мастер, — этот старичок и есть Старый год!» Первый раз в жизни часовой мастер Петушков так близко прикоснулся к тайне идущего времени!

      «Надо найти мальчишку», — нервно подумал мастер и повернулся к прилавку. Он открыл игрушечные часики, вставил в глаз лупу и от изумления оцепенел. Он увидел то, чего не видал никогда ни один мастер на свете: часовой механизм на семи философских камнях!

19

      Сидя на огромном зубчатом колесе, Митя смотрел вниз. Он видел, как Чёрная душа дружелюбно протянула руку Продажной и Бумажной.

      — Ну, виновата… — сказала она. — Ну, мир… Ну, с кем не бывает…

      — С нами не было, — проворчала Бумажная душа.

      Продажная подхватила:

      — Я понимаю — недоплатить, взять втрое дороже, но чтобы такую подлость…

      Чёрная душа оглядела быстрым взглядом углы и поманила баб пальцем. Бабы недоверчиво приблизились.