Сказка среди бела дня

      А Старый год, лихорадочно заглядывая в лица всем мужчинам, бежал быстрее, быстрее. И вдруг остановился, схватившись рукой за грудь, и облокотился о прилавок. У него звенело в ушах, в глазах плавали радужные круги, в бороде запуталось конфетти.

      — Что вы стоите?! — шипела Чёрная душа. — Он уйдёт, и всё пропало!

      Старый год стоял, странно улыбаясь. Он слышал обрывки разговоров:

      — …Для меня старый год был неплох, особенно к концу, — сказал какой-то толстяк.

      — …Я никогда не забуду этот год, — тихо сказал молодой человек девушке в фиолетовой шапочке. — В этом году я тебя встретил…

      Чёрная душа бесновалась:

      — Он уйдёт, и всё будет кончено! Остались считанные часы!

      Старый год двинулся, прошёл в толкотне несколько шагов и опять остановился.

      Митя следил за ними. Когда Чёрная душа повернулась в его сторону, мальчик попятился и налетел на часового мастера, который притаился за ёлкой. Оба испугались.

      — Ай! — вскрикнул Петушков.

      Митя прошептал:

      — Это вы?!

      — Ты ищешь часы, — сказал Петушков. — Вот они, «Артель „Игрушка“, 1-й сорт»! — И сунул Мите часики: — Беги!

      Мастер уже знал всё, что случилось. Ведь он целых пять минут рассматривал в часиках философские камни. А стоит посмотреть на них, и уже всё знаешь — что было и что будет. Потому-то эти камни и называют не как-нибудь, а философскими! Так что удивляться нечего.

      Зажав часики в кулаке, Митя нырнул в толпу и выскочил вон из универмага.

      А Старый год всё ещё стоял у прилавка. Какой-то гражданин в высокой боярской шапке шёл мимо животом вперёд, прижимая к себе портфель, из которого торчало не меньше шестнадцати бутылок.

      — Скорей! — крикнул он приятелю, который через плечи толпы спрашивал у продавщицы, не кончились ли хлопушки. — Ну, скорей же!

      — Чего ты спешишь? — обернулся тот. — До Нового года ещё вагон времени.

      — Пока будут зажигать ёлку и всякое такое, нам надо успеть проводить старый год, — подмигнул человек в боярской шапке. — Чтоб старик на нас не обижался…

      Старый год грустно улыбнулся. Около него появилась Чёрная душа.

      — Нигде нет!

      Она задыхалась.

      Старый год побарабанил пальцами по прилавку, взял в руки калейдоскоп, который только что рассматривали другие, и поднёс к глазу. Волшебные разноцветные сочетания загорелись в трубке: целое мироздание жёлтых, зелёных, синих, оранжевых огней. Они никогда не повторялись, и это чем-то было похоже на звёздное небо из какой-то таинственной и ещё не сочинённой сказки.

      — Целый год живу, — восторженно сказал Старый год, — а не знал, что есть на свете такая прекрасная вещь!

      — Что вы делаете?! — в отчаянии закричала Чёрная душа. — Мы же пропадаем!

      Старый год меланхолически опустил калейдоскоп.

      — Я останусь здесь до закрытия магазина.

      — А потом?! — взвизгнула Чёрная душа.

      — А потом всё равно, — сказал Старый год и поднёс калейдоскоп к глазам.

      Чёрная душа плюнула:

      — Ну и пропадай!

      И помчалась к выходу. А Старый год смотрел в калейдоскоп, радовался разноцветной игре стёклышек и думал о течении времени.

21

      Мы не станем рассказывать, как Митя нашёл, у Щучьего озера Лёлю, занесённую снегом, и как он вложил в её грудь часики, которые всю дорогу бережно нёс, зажав в окоченевшей руке. Расскажем только, что, когда снежное лицо Лёли потеплело и девочка открыла синие глаза и мечтательно улыбнулась, она прошептала: «Я знала, что ты придёшь», — так нежно, что Митя будет помнить всю жизнь.

      И всё же Мите и Лёле в этот день ещё раз пришлось встретиться с Чёрной душой. Было так.

      Когда они прибежали в школу, играла такая весёлая музыка, что нельзя было устоять на месте. Взявшись за руки, школьники мчались вокруг ёлки. Митя и Лёля вошли в хоровод, и всё стало кружиться: и голова, и ёлка, и стеклянные шкафы с бабочками и лягушками… Не кружился только Дед Мороз, очень похожий на дядю Васю. Он то и дело поглядывал на школьные часы: стрелка подходила к двенадцати…

      Тут-то в дверях и появилась Чёрная душа, улыбаясь во весь рот. Никто её не заметил. Стоя у шкафа с наглядными пособиями «Змеи и ящерицы», Чёрная душа вынула золотые часы в форме сердца: на них было без одной минуты двенадцать. И на школьных часах было без одной минуты двенадцать. Дед Мороз воткнул вилку в штепсель. Ёлка вспыхнула тысячами огней, от игрушек забили маленькие молнии, загорелись бенгальские огни. И раздался первый удар часов, возвещающий рождение нового года. А за ним — ещё одиннадцать таких же медленных и торжественных ударов.

      — С Новым годом, ребята! — басом сказал Дед Мороз.

      — Ура-а!.. — закричали школьники. Чёрная душа подошла к ёлке.

      — Да здравствует Новый год! — пламенно сказала она. — Поздравляю вас, деточки! — Но, увидев Митю и Лёлю, Чёрная душа шагнула назад, стушевалась и побежала к выходу. Дети удивлённо глядели ей вслед.

      — Чья это мама? — спросила Зоя.

      — Это не мама, — сказал Митя.

      — Чёрная душа… — прошептала Лёля.

      Митя подошёл к Деду Морозу и сказал ему на ухо:

      — Это была Чёрная душа… Она убежала!

      — Не бойся, — сказал дядя Вася, который всё знал. — Она долго не проживёт. Придёт весна, и она растает. — По знаку дяди Васи Саша Тимошкин пустил на радиоле вальс «Снежинка» и стал швырять ленты серпантина и конфетти.