Сказка жизни

Настроение у Арнольда Шварцевича было неважным. С тоской глядел он на собственное высказывание, отлитое в золоте вдоль стены кабинета: «Шоу-бизнес – такой же вид предпринимательской деятельности, как сборка, например, магнитофонов!» «Ведь дернул же тогда черт за язык такое брякнуть! – в который раз корил сам себя Арнольд Шварцевич, – А теперь уже поздно заднюю скорость включать… Да и неловко как-то, при моем-то авторитете в кругах! Что скажут друзья-олигархи?!»

Хотя – ну какие в этом мире могут быть «друзья»? В лучшем случае – коллеги. В лицо-то будут заискивающе улыбаться и говорить подобострастные комплименты, а за спиной… Нет, не сами, разумеется, а грязными языками целой своры холуев да помощничков. Арнольд Шварцевич буквально кожей чувствовал, как разворачивался вокруг него очередной раунд безжалостной информационной войны. Что, дескать, и состояние-то свое сколотил он, конечно, уверенно, но вот дальнейший управленец из него вышел, мягко говоря, не самый прозорливый. И что, мол, духовность, без сомнения, ресурс важный, но сам по себе неисчерпаемый и своевременно возобновляемый, а попробовал бы он скопить все то же самое, не имея под собой столь могучей подпитки. И справился ли бы, к примеру, Арнольд Шварцевич, доведись ему сейчас начать все заново, с абсолютного нуля, как тот же прославленный менестрель? И за всем этим бессовестно торчали уши директора конкурирующего эстрадного коллектива, про которого только ленивый не написал, что начинал он свою карьеру охранником на вещевом рынке, продолжал там же «слепым» и «безногим», пока не захватил торжище целиком… давно не напоминали ему что ли об этом? Так мы напомним, да неохота покуда руки марать.

С менестрелем, конечно, пример занятный, когда тот на склоне седин заново женился на молодухе, а та, едва спали макияж и чары, взяла да и обернулась обратно сущей бабой-ягой, да ладно бы просто обернулась, а еще и отсудила при скоропостижном разводе у незадачливого крунера половину его благосостояния. Но престарелый ходок и искатель вдохновенных мотивов горевал недолго, а взял свои верные двухгрифовые гусли, не смущаясь возрастом, сел опять в переходе подземельном, затянул свою песню, и так, глядишь, через год не только возобновил изъятое, но еще и в плюс вышел. Да, занятный пример – но уж больно нехарактерный. Можно даже сказать, нерелевантный.

Нет, ну а что – «духовность»? Да, в наших отечественных, исконно-посконных сказках ее вроде как само бьет через край, а в забугорных – ощутимый дефицит и недостаток. Но ведь это только на поверхностный взгляд все легко и просто, а ты попробуй наладь добычу, организуй поставку, выстрой цепочку транспортной логистики, и это при наших-то дорогах. И ведь отнюдь не по себестоимости гоним, по себестоимости-то любой справится, а вот чтоб умело играя на колебаниях рыночного спроса разогнать цену бочки почти до ста пятидесяти! Да и бочка, прошу заметить, не та, в которой в свой черед незаконнорожденный царевич со своей царевной по морю-океану странствовали, а маленький, компактный такой бочоночек, а цена все та же, аккуратные полтораста. Вот, вот он результат. Это тебе не торговцев подержанным героическим инвентарем обирать, тут головой работать надо (снова мстительно подумал Арнольд Шварцевич о своем извечном сопернике).

Да, все обстояло именно так. Когда в свое время его вызвали на самый Верховный совет и ненавязчиво предложили добровольно (ну а как же), в рамках, так сказать, программы социальной ответственности бизнеса, возглавить на выбор в качестве спонсора и мецената или сказочное предприятие, или коллектив физической культуры, или вот высокохудожественное новообразование – Арнольд Шварцевич без малейших колебаний выбрал последний вариант. Тогда ему казалось – ну что в этом может быть сложного? Уж если с духовностью как-то совладали и ввели некогда хаотичный процесс в управляемые рамки – а тут-то чего… лейся, песня, тили-тили, трали-вали. Сейчас наберем голосистых добрых молодцев да красных девиц, подготовим репертуар, чтоб лирический, но и в меру жесткий, ритмичный – и вперед, к сияющим вершинам хит-парадов! И тут-то доселе безупречная его интуиция подвела Арнольда Шварцевича, и жизнь внесла в эти радужные построения свои суровые коррективы.