Сказки

- Потому что я самый несчастный человек на свете! - воскликнул Удачник. - Ты только послушай, что со мной случилось.

И он рассказал Нильсу, ничего не утаивая, о своей беде.

- Да, тут рад будешь на край света улететь, - согласился Нильс. - Но ведь Неудачнику-то от этого не станет легче!… Послушай, я, кажется, смогу помочь твоему горю.

Он подбежал к ворону и стал что-то шептать ему на ухо.

- Дур-р-рак! Дур-р-рак! - закаркал в ответ ему Фумле-Друмле.

А Нильс всё уговаривал и уговаривал ворона. Потом забрался к нему на спину, и они улетели - ворон и маленький человечек.

- Что это? - пробормотал Удачник, тряхнув головой. - Наверное, я спал и мне приснился сон?

Пока он раздумывал над этим, кто-то бросил в его окно несколько листков пропавшей рукописи.

И перед Удачником мелькнули черные вороньи крылья.

Весь вечер, до поздней ночи, собирали Нильс и Фумле-Друмле развеянные ветром листы и листок за листком приносили Удачнику. Они подбирали их на крышах и чердаках, на ветках деревьев и на дорожках сада, среди мусорной свалки и на колокольне собора. Куда только не заглядывали ворон и мальчик!

Одну страничку Нильс вытащил из собачьей будки. Фумле-Друмле вырвал какой-то исписанный листок прямо из рук торговца, когда тот свертывал из него кулек для орехов.

А счастливый Удачник расправлял, разглаживал каждую страницу и складывал их по порядку.

- Вот всё и на месте! - сказал он наконец. - Спасибо тебе, маленький человечек! И тебе спасибо, ворон! Я думал, ты мне беду накаркаешь, а ты мне вот какое счастье принес!

Он схватил рукопись и, несмотря на поздний час, побежал к Неудачнику. Пусть и счастливый Неудачник порадуется своей удаче!

Фумле-Друмле и Нильс остались одни на крыше.

- Ну что ж, надо возвращаться восвояси, - сказал ворон Нильсу. - Прозевал свое счастье, на себя и пеняй.

- Да ты не сердись, Фумле-Друмле, - сказал Нильс. - Очень уж мне стало жалко и Удачника и Неудачника.

Глава семнадцатая ДОМА

1

И вот наконец Нильс увидел родную деревню.

- Гляди, гляди, - крикнул он Мартину, - вон улица наша!

Вон наш дом! Попросим Акку спуститься.

Но Акку не надо было просить. Она ведь была умная гусыня и сама понимала, как хочется Нильсу увидеть родной дом.

Она высмотрела за деревней заглохший пруд и приказала стае спускаться.

Нильсу не терпелось сейчас же побежать домой. Но он боялся встретиться с кем-нибудь на улице и решил подождать до вечера.

Когда совсем уже стемнело, он отправился в деревню.

Мартин со своим семейством тоже пошел за ним. Он хотел показать жене и детям птичник, в котором провел свою молодость.

- Мы только взглянем разок и вернемся, - сказал Нильс старой гусыне.

К счастью, они никого не встретили, пока шли через деревню.

Вот и знакомый двор. Они осторожно прошмыгнули через калитку.

Во дворе было тихо. Все куры и гуси давно уже спали. Только из дома доносились неясные голоса. Дверь в дом была приоткрыта, и оттуда узкой полосой пробивался свет.

Нильс заглянул в щелку.

В комнате всё по-прежнему: у окна - стол, около печки - сундук и даже сачок на старом месте, между окном и шкафом.

Мать с отцом сидели за столом около лампы. Мать что-то вязала, а отец штопал рыбачью сеть. Под столом, свернувшись калачиком, лежал кот и тихонько мурлыкал.

- Где-то сейчас наш сыночек? - говорила мать, тяжело вздыхая. - Верно, голодает да холодает, скитаясь по дорогам…

А может, больной лежит. Долго ли ребенку заболеть!…

Отец ничего не сказал. Он только нахмурился и ещё ниже склонился над сетью.

- А может, его и на свете уже нет, - снова заговорила мать и украдкой вытерла глаза концом своего вязанья.

«Да я жив! Я здесь!» - чуть было не крикнул Нильс и сам отер рукавом слезы.

- Ну уж ты придумаешь! - сердито сказал отец. - Подожди, вернется наш сыночек! Мы ещё с ним порыбачим!

Но мать только всхлипнула в ответ.

- Уж какое там вернется! Если и жив, всё равно домой не придет… - говорила она сквозь слезы. - Сколько раз тебе твердила: не наказывай ты его. Ведь мал он да глуп - что с него спросишь?

А ты чуть что - сразу за ремень. Вот он и убежал.

- Ну да, а сама ты его мало бранила, что ли?

- Да я так уж, любя…

- А я что, не любя? Только вот одно я в толк не возьму - неужели он Мартина с собой увел? Собаку бы еще, это я понимаю. Собака - друг человека. А тут гусь какой-то! Гусь человеку не товарищ.

- Как это не товарищ? Ещё какой товарищ! - крикнул Нильс и скорей захлопнул ладонью рот.

- Кто это там пищит? - сказала мать, оглядываясь. - Мыши, что ли? Прямо беда с ними, всё зерно в подполье перепортят. Эй ты, котище! Довольно тебе нежиться, ступай на охоту!

Кот зевнул, потянулся и лениво пошел к двери.

Он повел носом вправо, повел влево. Нет! Мышиным духом не пахнет.

А Нильс тем временем ни жив ни мертв стоял за кадкой с водой. Он боялся шевельнуться, боялся дохнуть.

Что, если кот и вправду примет его за мышь?

И Нильс сразу представил себе, как кот бросается на него, хватает и тащит в зубах к матери.

У него даже пот на лбу выступил от страха и стыда.

Но кот, не обнаружив ничего подозрительного, угрожающе мяукнул в темноту и вернулся на свое место.