Сказки английских писателей

Но всякий раз, когда я наклонялся и, стараясь стучать потише, вбивал в землю большим кремнем деревянный колышек, я невольно возвращался мыслями к пугалу; и, даже не глядя на него, я все время чувствовал, что за мной следят. Я говорю — не глядя, но всякий раз, когда мне удавалось, я незаметно бросал туда взгляд — то из-под ног, то через плечо, то из-под руки, делая при этом вид, что я и не думаю смотреть в ту сторону. Поставив ловушку, я уселся на траве под изгородью и снова впился в пугало глазами.

Солнце медленно поднималось по ясному небу, и лучи его поблескивали на острых камешках и осколках стекла. Нагретый воздух дрожал и переливался над землей. Птицы занимались каждая своим делом, и ничего необычного как будто не происходило. Я смотрел на старое пугало так пристально, что в конце концов у меня стали слезиться глаза.

Но я ничего не увидел. Если кто-то и прятался за ним, он, должно быть, обладал не меньшим терпением, чем я. Подождав еще немного, я двинулся обратно к дому.

В дальнем конце поля, под старым боярышником, я еще раз наклонился, делая вид, что завязываю шнурок на ботинке, и кинул на пугало последний долгий взгляд. И тут я убедился, что там, за ним, кто-то — или что-то — шевельнулся. Мне почудилось, что из тени старого пугала выглянуло чье-то лицо, но, увидев меня под кустом, тут же исчезло и затаилось.

Весь остаток дня я не мог думать ни о чем, кроме старого Джо: я уговаривал себя, что это был обман зрения, что просто какая-то птичка спорхнула у него с плеча, или что слабый ветерок с холмов пошевелил рукав старого пугала, или, наконец, что я просто все это сочинил. Однако в глубине души я чувствовал, что это не так. Придумывать всякие объяснения было нетрудно, но ни одно не подходило.

— Дядюшка Тим, может, это была не птичка, а какое-нибудь животное? — спросила Летиция. — Так ведь бывает! Я однажды видела, как на середину поля выскочил заяц, а за ним сразу второй, хотя до этого нигде не было видно даже кончика ушка. И представь себе только: за вторым выскочил третий. И они стали гоняться друг за другом по полю, а потом вдруг пропали. А может быть, это все-таки была птичка? И она хотела свить гнездышко в старом Джо? Вот, например, малиновки вьют гнезда где угодно, даже в старых башмаках. Я один раз видела синичкино гнездо, да еще с целой кучей яичек, в старом насосе. Смотри! Вот и сейчас у Джо на плече сидит птичка. И тогда, мне кажется, это мог быть какой-нибудь зверек или птица, которая хотела свить гнездо.

— Погоди, все узнаешь, — сказал дядюшка Тим. — Скажу одно: будь ты вместе со мной тогда в поле, много сот лет тому назад, ты бы тоже заметила, что в то утро в старом пугале было что-то необычное. Джо был не такой, как всегда. Он был какой-то странный. Я даже не могу тебе объяснить, но разница была примерно такая, как между пустым домом и домом, где живут люди. Или как на рыбалке: одно дело ловить рыбу в пруду, где она есть, другое дело — там, где её нет. Есть ведь разница между тем, когда ты спишь по-настоящему и когда только жмуришь глаза и притворяешься. И самое интересное, что я оказался прав.

Миссис Лам строго следила за тем, чтобы я вовремя ложился спать, предварительно съев яблоко и выпив неизменный стакан молока. Миссис Лам верила в чудодейственную силу яблок, а кроме того, она держала семь великолепных коров джерсейской породы. Молоко, кстати, совсем неплохое подспорье не только перед сном, но и когда надо запить кусок клубничного торта или яблочного пирога. К счастью, миссис Лам не принадлежала к категории дядюшек Тимов, которые любят, чтобы все делалось в точно назначенное время. Она не ждала, когда часы пробьют восемь, и не заглядывала сразу после этого в спальню проверить, улегся ли я.

— Ты же и сам никогда этого не делаешь! — сказала Летиция.

Мистер Болсовер в ответ издал какой-то неопределенный звук.

— Это еще неизвестно, — сказал он. — Люди, которые спят только одним глазом, становятся мудрыми, как царь Соломон. Я, между прочим, хожу на цыпочках, тихо-претихо, и не забывай, что в каждой двери имеется замочная скважина. Но оставим эту тему. Вечером того самого дня, когда я впервые увидел старого Джо — и когда мне полагалось, будь я примерным мальчиком, давно находиться в постели, — я снова отправился в поле, осторожно крадясь от куста к кусту. Я передвигался так неслышно, что даже наступил на хвост крольчихе по имени Эсмеральда, которая с аппетитом уплетала ужин из одуванчиков за кустом куманики.

Когда я наконец дошел до знакомого боярышника, тоже старого-престарого, я примостился на земле возле его корней, твердо решив до самой темноты не спускать глаз со старого Джо. Стоял конец апреля, и неподвижный воздух был так ароматен и свеж, что глаза сами закрывались от сладкого блаженства при каждом вдохе. В те дни, Летиция, мы ставили часы по солнцу. Это теперь мы недодаем ему по утрам и платим долг по вечерам. Небо еще светилось золотисто-розовыми закатными красками, хотя само солнце уже зашло.