Сказки, басни и легенды белуджей

Неслыханная храбрость Бибарга поразила эмира, и он простил его.

И Бибарг заключил свое повествование такими словами:

«Эмир преподнес мне быстрого, как ветер, коня и одел меня в шелковые одежды. Войско его повернуло назад. Я же прибыл в Сиби и рассказал обо всем на совете риндов. Риндам не нужно было теперь вступать в тяжелый бой, а лашарам приходить к ним на помощь, И мы зажили счастливо вместе с моей ненаглядной Граназ».

Достеин и Ширеин

Жил некогда ринд по имени Достеин, и был он помолвлен с Ширеин, дочерью другого ринда — Лал-хана. Достеин и Ширеин знали персидскую грамоту.

Однажды тюрки напали на риндскую деревню и убили несколько человек. Других же, в том числе и Достеина, взяли в плен и увезли с собой в крепость Аранд. В плену Достеин провел много лет. Отчаявшись ждать и думая, что он уже не вернется, родители Ширеин решили выдать ее замуж за другого ринда, которого тоже звали Достеин. Узнав об этом, Ширеин сочинила песню, написала ее на листке бумаги и послала с факиром своему возлюбленному в Аранд.

После того как Достеин несколько лет провел в плену, правитель Аранда назначил его конюхом и доверил ему своих лошадей. В те времена ринды и вообще белуджи были лучшими наездниками. Отличным наездником был и Достеин. Вскоре он подружился со старшим конюхом, и тот, видя, как Достеин много и хорошо работает, поручил ему уход за двумя кобылицами. Когда кобылицам исполнилось по четыре года, Достеин и его приятель, тоже ринд, стали приучать их к седлу — объезжать. Правитель Аранда взял с Достеина слово, что он не совершит тайного побега.

— Я уеду лишь тогда, — сказал Достеин, — когда получу на это твое разрешение.

Так и продолжал Достеин объезжать кобылиц, пока не наступил праздник Ид. В этот день тюрки устраивают конные состязания. Правитель вызвал к себе Достеина и говорит:

— Я разрешаю тебе и твоему приятелю участвовать в скачках.

— Означает ли это, что мы можем скакать? — спросил Достеин.

— Да, — ответил правитель, — можете.

Белуджи приняли участие в состязании, оставив далеко позади всех остальных. Промчавшись мимо правителя, они крикнули ему:

— Ты дал нам разрешение…

И поскакали в родные края.

Правитель приказал своим войскам преследовать беглецов.

— Не дайте им уйти. Поймайте их и убейте, — приказал он.

Войска двинулись к перевалу Чахачар, и, когда пересекли Тоба (ручей в нижней части перевала), пала у них серая кобылица. Вот почему это место называется Нили-лакри (Равнина серой кобылицы). Немного погодя пала бурая лошадь. Место, где это произошло, стало называться Бура-пушт (Кряж бурой лошади). Перед долиной Файлаваг споткнулась и разбилась еще одна серая лошадь, и место это прозвали Нила-канд (Долина серой лошади). С того времени все эти названия и сохранились.

Достигнув долины Файлаваг, войска повернули назад. А Достеин и его спутник прибыли к себе в Нармук. Прибыли они вечером, спешились и увидели мальчика. Он пас отару овец и горько плакал.

— Почему ты плачешь? — спрашивает пастушка Достеин.

— Моего старшего брата много лет тому назад захватили в плен, и у него осталась здесь невеста. Теперь невесту отдают замуж за другого, — отвечает тот.

На вопрос, как звали его брата, пастушок ответил:

— Достеин.

Достеин и его спутник успокоили мальчика и сказали, что его брат вернется. А потом попросили показать, где должна состояться свадьба. Сели они на коней и вскоре прибыли к месту свадьбы. Спешились, а рин-ды и спрашивают их, кто они и откуда.

— Мы домы[66] — ответил Достеин.

— А знаете ли вы какие-нибудь песни?

— Конечно, знаем, раз мы домы. Принесите мне дамбиро[67], и я спою вам, — сказал Достеин.

Принесли ему ринды дамбиро. Достеин поднялся и начал петь ту песню, которую написала для него Ширеин и прислала с факиром. Вот эта песня:

«Танги — мой вождь, Гвахарам — мой предводитель и друг, властелин народа, когда обнажены сабли. Клянусь твоей бородой, нежной зарей своего чудесного лица, что моя черная кобылица мчится вперед. Она не может пить воду из Инда, не может щипать жесткую траву низин. Ей не дают покоя слепки, сухой ячмень причиняет боль во рту. Она стремится к своим родным горным пастбищам, к стадам диких ослов на заоблачных склонах, к диким ослицам Фиотского перевала, к озерам, наполненным прозрачной водой.

Пришел человек из Хорасана в одежде, истрепанной в пути, но пахнущей приятно. И вот какое послание принес он с собой от риндской девушки, искренний привет любви от Ширеин.

Грозовые тучи пролились над Конаром, на долины и склоны Мангачара, на сладостно пахнущие холмы Сани. Озера наполнились до краев, и вода дрожит в них, как листья гвана[68], волны вздымаются, как связки сахарного тростника. Скотоводы готовы выступить в путь — владельцы отар овец и коз, сыны пастуха Сахака. Женщины увязали поклажу, погонщики нагрузили верблюдов и двинулись через Бонарский и Нагахский перевалы.