Сказки Бурого Медведя

— Прошли времена, когда я ждал, чтобы кто-то что-то мне позволил или командовал мной, как куклой на верёвочках. Теперь я сам делаю, и знаешь, что самое главное?

— Что? — пролепетала вконец испуганная Домокла.

— Что я наконец знаю, для чего я это делаю, а не выполняю приказ, от которого кто-то страдает, а кто-то получает выгоду, но меня это как бы не касается, а значит, и задумываться о последствиях мне не надо. — Говоря это, он со всей силы воткнул топор в днище, раскачав, вытащил и воткнул ещё раз. За дверью послышалась возня, и в неё бухнуло сразу два топора. Ударяя по очереди, они быстро расщепляли доски, вот-вот откроется прореха, в которую можно будет стрелять из лука.

— Мне так за вами не успеть, — проворчал Павлоний.

Вода уже понемногу сочилась сквозь доски, но слишком мало. Тогда он, крякнув, всадил топор поровнее, обухом вверх, и подняв тяжёлый ящик, бросил его сверху. Топор вошёл ещё глубже, вода брызнула струйками в разные стороны. После второго удара ящик сломался, посыпалось золото, но доска днища треснула, и в трещину ринулся светлый поток, похожий на вставшую вертикально тонкую льдинку, выше рассыпавшуюся брызгами холодной воды. Домокла не могла оторвать взгляда от этой картины, а Павлоний, раскидав ногой рассыпавшиеся монеты и освободив от них ушедший наполовину топор, поднял второй ящик. После очередного удара доска треснула по всей длине и разошлась на целую ладонь. Поток быстро заполнял помещение и выливался под дверь.

— К берегу! К берегу правь! — кричал хозяин судна Мисторис, но корабль уже осел, и потеряв ход, быстро уходил под воду. Лодку хозяину спустить всё же успели, но места в ней, конечно, на всех не хватило, и те, кто не умел плавать, хватались за борта, а остальные добирались до берега вплавь, благо он был уже недалеко.

Через немного вся небольшая команда и солдаты, сырые и замёрзшие, собрались на прибрежном песке.

— Вот же, позаришься на хорошие деньги и совсем без всего останешься, — глядел на место, где затонул корабль, Мисторис. — Правду говорят, что прибыток с убытком рука об руку живут. Наши все тут?

— Все, хозяин, — ответил помощник. — И солдаты все. Только богатеев со слугой нету. Я видел, как вода хлынула из трюма, а их так и не было.

* * *

— А я говорю, что ентого заберу! — услышал Павлоний старушечий голос.

— А я говорю, не отдам! — спорил кто-то незнакомый.

— А я говорю, заберу! У тебя те двое останутся, а ентот мой!

— Он мне всю реку этой корягой перегородил! Не отдам!

— Да какое там всю? У тебя на дне и так чего только не валяется, чуть больше, чуть меньше, и незаметно вовсе!

— Ты, дедушка, не серчай, — встрял третий голос, похоже, девичий и тоже вроде бы знакомый. — Мы этот корабль вытащим, правда, если ты поможешь. Чем тебе его илом да песком затягивать, пусть лучше на дрова пойдёт. Ну ладно тебе… ну не жа-адничай!

— Ну, корапь ладно, а этот-то вам зачем сдался?

— Так он за нас на смерть пошёл да за других честных людей, которых эти двое обманом да посулами обездолить хотели!

— Во-он оно ка-ак?

— Да уж так, — опять заскрипела старуха. — Ты думаешь, мы тут просто так за него вступаимси? Оно ведь по совести надоть.

— А енти двое, стало быть, злодеи? Ну что ж, есть у меня для них работёнка. Сначала будут раков кормить, а потом ил из старого омута вытаскивать, чтобы он глубоким и чистым стал, а то мне в моём нынешнем тесновато становится.

— А этого нам отдашь? — обрадованно воскликнул девичий голос.

— Так и быть, отдам. Только если корапь свой до ледостава уберёте, чтобы я спокойно спать мог.

— А ты нам поможешь? — спросила старуха.

— Да куды ж я денусь?

— Благодарим тебя, дедушка Водяной! — радостно воскликнула девчонка.

— Рано благодарите, плох он совсем. Вон и не дышит уже.

— Ничего, выходим, и не таких выхаживали, — хмыкнула бабка.

— Выходим, — весело поддакнула девчонка.

С первым снегом на поляне возле большого Дуба собралось и, множество народа. Стояли по родам. Впереди старейшины, воеводы, за ними уважаемые старики, мастера, воины, ратаи, охотники, купцы, а после уже все остальные, но тоже кое-какой чин соблюдая. Тут же стоял и князь Водимир с ближними боярами. Стояли и Рысь с Волчком, и Лисёнка с Бабой Ягой. Бабка слово своё помнила и взяла способную умницу в ученицы. Рядом был и Павлоний. Стоять он ещё не мог, поэтому в виде исключения сидел на низкой скамеечке. Народа собралось так много, что и не упомнит никто, когда в последний раз столько было, ведь собрались и с Лесного, и со Старого, и даже с Речного, про коих тут уже и позабыть успели. Родовид торжественно водрузил Вещего обратно на его любимую ветку. Тот потоптался, и радостно раскрыв крылья, каркнул!

— Кар-р! — Это для тех, кто его не понимал, а лесные услышали: — Слава!

— Слава! — крикнули все — и кто понял, и кто нет.

— Дозвольте, други, вече начати! Да на Родной Земле! Да под Старым Дубом! Где предки сходились да нам заповедали! — начал вечевой уряд Родовид.