Сказки Бурого Медведя

— Знаю, что делали вы всё, как сказано было. И вот новое задание вам. Будет сын ваш теперь действиям на возникшие чувства учиться. Как научите, так и жить станет. На страх — то ли убегать, то ли замереть, а может, треснуть тому страху промеж ушей, чтобы не пужал больше. На красоту — восторгаться, равнодушно смотреть, в товаре оценивать или испоганить вовсе? От того и ясно станет, кем будет он в жизни своей. Ты не перечисления слушай, а суть пойми!

— Да понял! Чего ж не понять? — ответил Рысь. — Учиться он будет, что делать, когда на события — нужные заложенные чувства появляются. Кем хотим его видеть, такой набор действий и надо закладывать. С именем что скажешь?

— Раскутай и покажи мне его

Любляна уже неплохо понимала речь Ворона, поэтому несмотря на холод раскутала мальчишку, и улыбаясь, с гордостью показала Вещему. Малец с интересом глядел на большую чёрную птицу и не смущаясь попытался ухватить ручонкой за длинный клюв. Ворон клюв отвернул — не дался.

— Будет с него толк. Глаза серые, как железо в мороз. Страха к новому нет, это хорошо. Быть тебе в детстве Бельчонком. Через три лета, Рысь, приведёшь его ко мне снова.

— Скажи, Вещий, имя для чего человеку даётся? — спросила Любляна.

— Что же ты о сём раньше Родовида не спрашивала, когда он тебя на свадьбе новым именем нарекал?

— Не об том тогда думала, да и о себе оно как-то не думается — заведено так, и всё. А как сынок родился, так и думка прорезалась. Почему да как? Ты вот много о чём нам поведал, так нешто про имя не скажешь? Оно ведь тоже не просто так даётся?

— Не просто. Имя выделяет из множества. Вот идёшь ты по лесу, а вокруг берёзы растут, и все они — лес. А остановись около одной да имя ей дай. Потом всегда, мимо проходя, именно её замечать будешь. Именно — имённо… то есть по имени. Потому как для тебя она уже не просто часть леса, а существо, которое ты выделяешь, замечаешь, наделяешь какими-то свойствами, только ему присущими. Самого человека имя по жизни ведёт, силой наделяет, а после смерти в Яви память о нём держит да действовать тут помогает.

— А для чего отчество человеку?

— Ты же не как трава-однолетка росла. Тебя кто-то породил, вырастил, воспитал такой, какая ты есть. За отчеством весь твой род стоит, помощь тебе оказывает. Разве добро — не почтить их труд и заботу? Разве не достойны они упоминания? Опять же, почему людям не узнать, кто такую красоту породил и вырастил?

— Достойны! — улыбнулась Любляна!

— Благодарствую, Вещий! Прими дары наши! — поблагодарил Рысь.

Положил он Ворону кусок мяса, хлеба краюшку, да шкуру лисью рядом на сук повесил так, чтобы она старого от ветра и стужи прикрывала наподобие домика. Коли захочет, два шага шагнёт и спрячется. Сделав дело, молодые в Старое пошли, Таусень праздновать. А Ворон опять за думы принялся. Что ещё старому делать?

Прядота тем временем по реке плыл, утренней свежестью наслаждался, да мимо устья притока малого проплывая, человека увидел. Кричал тот человек, руками махал, к берегу призывая. Подошли ладьи к берегу, человека на борт приняли, да луки наготове держа, расспросили. Оказалось, предали его сотоварищи. Сбежали по дороге, самого с другом на произвол бросив. Стоит кораблик их в полудне пути от реки по притоку. Никуда двинуться не может.

— Спасите, люди добрые, довезите до вашего города, а в уплату можете все товары забрать, что на кораблике найдёте. Везли мы в вашу сторону соль, да ткани, да вина разные. Всё ваше будет, только выручите нас, не дайте с голоду и холоду помереть!

Задумался Прядота. Оно конечно, корабль с товаром дело заманчивое, да вот на засаду бы не нарваться. Подумал-подумал да решил: раз уж удача с ним в этом походе рядом идёт, так чего её упускать? Сходим, глянем, полдня не срок. Велел он людям своим вооружиться, брони вздеть да смотреть в оба. Подобранный человек назвался греком Карилисом. Был он плюгав, горбонос, ростом мал, а глаза — что шила, да в лицо не глядят, всё по сторонам бегают. Одёжа на нём грязная, изодранная, а от самого вонь идёт, словно от козла немытого. Поведал Карилис, что друга его Деметрием зовут. Шли они в страны северные, с артелью малой, да те в самый ответственный момент денег запросили, а когда друзья не дали сверх оговорённого, так ночью, прихватив казну да товары что полегче, сбежали, оставив обоих на смерть лютую. Хорошо ещё, что жизни не лишили. Так за разговорами, к обеду, аккурат на место и выгребли.

Стоит кораблик, не очень и маленький, чуть меньше ладьи Прядотиной, тюками загруженный едва не по самые борта. На берегу костерок дымится, тишина, никого нет. Отправил Прядота пару человек окрестности глянуть, чтобы неожиданности какой не приключилось. Сам на кораблик взошёл. Товары оценить. Оказался кораблик на мели да вид имел затрапезный. Тут течь, там трещина, часть вёсел поломана. Товару много водой попорчено. И куда эти греки смотрели? Что за купцы такие? Ну да раз отдали Прядоте, так он порядок наведёт. Перегрузить тюки на свои ладьи не получится, те и так под завязку гружёные. Придётся эту лоханку латать да тащить за собой.