Сказки далеких островов и стран

— Сын мой, — сказал шах, — я готов сделать для тебя все, что только может пожелать твое сердце. Но того, что ты сейчас просишь, я не в силах исполнить. Выше человеческих сил — заставить течь молочные и медовые реки.

А Хассан с этих пор еще больше помрачнел. Никогда уже улыбка не появлялась больше на его лице. И не дай бог, если кому-нибудь случалось рассмеяться в его присутствии.

Однажды ехал Хассан по улице города. Все ему дорогу уступают, падают ниц перед сыном султана. В это время он увидел женщину с кувшином на голове. Подъехал он вплотную к ней, протянул руку и сбросил кувшин с ее головы.

На землю полилась струя молока из разбитого кувшина, а старуха с плачем убежала.

— Ох ты, моя горькая доля! — причитала она. — Даже и пожаловаться мне некому, — ведь это сын самого Великого Шаха меня так обидел!

На второй день снова ехал Хассан на своем вороном коне по городу. Все расступаются, лицом на землю падают. В это время из-за угла выходит какая-то старушка с кувшином на голове. Прежде, чем она заметила принца, он уже сбил кувшин с ее головы. Льется струя золотистого меда из разбитого жбана, старушка плачет, а Хассан как захохочет:

— Ха, ха, ха! Вот они — мои потоки меда и молока!

— В наказанье за это ты полюбишь умолкнувшую дочь султана! — воскликнула вдруг старушка и исчезла за углом.

С этих пор ни минуты покоя не знал Хассан. Днем и ночью только и думал он об этой умолкнувшей дочери султана, которую суждено ему полюбить. В конце концов он пришел к отцу и говорит ему:

— Отец, за всю свою жизнь я тебя уже ни о чем больше никогда не попрошу. Ничего мне не надо, все мне немило, пока я умолкнувшую дочь султана не возьму себе в жены.

Созвал тогда шах совет, во все стороны света своих гонцов выслал, всех расспрашивает, но никто об умолкнувшей дочери султана не слышал.

Хассан приказал весь город обыскать, чтобы найти старушку, которой он разбил жбан. Все напрасно. Исчезла она без следа, как сквозь землю провалилась.

Снова Хассан пришел к шаху и говорит:

— Позволь мне, батюшка, в белый свет пуститься, поискать умолкнувшую дочь султана! Все равно нет мне без нее ни жизни, ни смерти!

Что же было делать старому шаху? Благословил он своего единственного сына, которому суждено было стать опорой его трона, и отпустил его в широкий свет.

Как долго Хассан ехал, какие приключения встретили его на пути, — всего этого и на верблюжьей коже не описать. Случалось ему и с голода чуть не умирать, и рабом-пленником быть у жестоких разбойников, и работать ему приходилось, как самому бедному батраку, но ни разу он от своего слова не отступил, в отцовский дворец не вернулся, только еще больше тосковал по незнакомой ему умолкнувшей дочери султана.

Однажды зашел он в глубокий лес, прилег в траве, на берегу ручейка, и заснул. Когда же он проснулся, то увидел старую женщину, которая стояла у воды и горько плакала.

— Почему ты плачешь, матушка? — спросил ее Хассан.

— А как же мне не плакать, если сын шаха, играя, разбил мой жбан с медом и жбан с молоком. А сейчас вот я и новые кувшины свои уронила в ручей. О, я несчастная! Что ж теперь я буду делать? — жаловалась она.

На этот раз Хассан в воду прыгнул, со дна ручейка два глиняных жбана достал и старушке их подает. Обрадовалась старушка, не в силах Хассану всю свою благодарность высказать. Наконец, она говорит ему: он уже сбил кувшин с ее головы. Льется струя золотистого меда из разбитого жбана, старушка плачет, а Хассан как захохочет:

— Ха, ха, ха! Вот они — мои потоки меда и молока!

— В наказанье за это ты полюбишь умолкнувшую дочь султана! — воскликнула вдруг старушка и исчезла за углом.

С этих пор ни минуты покоя не знал Хассан. Днем и ночью только и думал он об этой умолкнувшей дочери султана, которую суждено ему полюбить. В конце концов он пришел к отцу и говорит ему:

— Отец, за всю свою жизнь я тебя уже ни о чем больше никогда не попрошу. Ничего мне не надо, все мне немило, пока я умолкнувшую дочь султана не возьму себе в жены.

Созвал тогда шах совет, во все стороны света своих гонцов выслал, всех расспрашивает, но никто об умолкнувшей дочери султана не слышал.

Хассан приказал весь город обыскать, чтобы найти старушку, которой он разбил жбан. Все напрасно. Исчезла она без следа, как сквозь землю провалилась.

Снова Хассан пришел к шаху и говорит:

— Позволь мне, батюшка, в белый свет пуститься, поискать умолкнувшую дочь султана! Все равно нет мне без нее ни жизни, ни смерти!

Что же было делать старому шаху? Благословил он своего единственного сына, которому суждено было стать опорой его трона, и отпустил его в широкий свет.

Как долго Хассан ехал, какие приключения встретили его на пути, — всего этого и на верблюжьей коже не описать. Случалось ему и с голода чуть не умирать, и рабом-пленником быть у жестоких разбойников, и работать ему приходилось, как самому бедному батраку, но ни разу он от своего слова не отступил, в отцовский дворец не вернулся, только еще больше тосковал по незнакомой ему умолкнувшей дочери султана.