Сказки для долгой ночи

Вначале она летала над своим домом. Видела его с высоты, будто птица, разглядывала настил на крыше, склонённые деревянные головы лошадей на коньке, чистый ухоженный огород. Потом стала летать над деревней и над домом Маны. В одну из ночей Веся даже увидела, как старший брат Маны выходит в нужник. Что-то насторожило его, и он поднял голову. Весе показалось, в его глазах мелькнул испуг, и она тут же стала отдаляться от дома.

После этого она редко появлялась подле жилья Маны, а стала летать вдаль. Она поднималась высоко-высоко, к самым звёздам. Чудилось, она даже сможет их достать, чтобы подарить Неже – или Мане. Но звёзды никак не давались: чем выше поднималась Веся, тем холоднее ей становилось.

*

Нежа покинула родительский дом, и Веся осталась одна. Теперь на неё свалилось вдвое больше обязанностей. Она не успевала к подругам, а если и освобождалась раньше, то уже не находила сил бродить с ними по околице.

После осенней жатвы выдались последние тёплые деньки, и тогда Веся, наконец, вырвалась из дома, словно голубка из заточения. Душа пела и предвкушала озорство. Жизнь налаживалась, всё становилось как раньше. Но не успела она влиться в круг, как поняла, что подруги отдалились от неё, хоть и держались открыто, свободно. Чувствовалось напряжение. Радка, как всегда, хохотала больше всех и сразу же представила Весе свою сестру:

– Веся, это Тайя. Эту зиму она будет жить у нас. А так Тайя из соседней деревни. Верно, сестра?

Тайя застенчиво кивнула. Она рассматривала Весю, и та тоже не сводила глаз с новой девушки. Тайя была противоположностью Маны: низкая, худенькая, светленькая, вся какая-то бледная и невзрачная. Но глаза пронзительного серого цвета, как осеннее небо перед моросящим дождём, словно смотрели прямо в душу. В гладкой косе Тайи сияла шелковистая лента под цвет глаз.

Веся облизнула губы. Внутри сладко забурлило, зашевелилось, зацарапалось. Низ живота обдал жар, приятно разлился по всему телу. Ноги начало тянуть, как после долгого трудового дня, а пальцы закололо, будто обувка враз стала тесной.

Прогуливаясь по деревне, играя в хоронушки, Веся замечала, какие взгляды бросала на неё Тайя: то обернётся и глянет украдкой, а то встанет истуканом и прямо смотрит, не стыдясь. От необычного внимания голова Веси кружилась, в груди разливалось волнение и предчувствие. Подобное, она вспомнила, чувствовалось в её первый полёт во сне.

На следующий день Тайя пропала. Родные говорили, что слышали, как она вставала ночью: пила воду, потом затихала в сенях, вскоре легла, вновь встала… Но когда и куда вышла – никто не знал. И только Веся с замирающим от недоброго чувства сердцем и покрывшей все руки гусиной кожей отыскала поутру в своей кровати шёлковую ленту цвета хмурого дня и еле выскребла красновато-бурую грязь из-под ногтей.

Накануне ночью Веся опять летала. Во сне. Она помнила, что на этот раз полёт был более волнителен и тяжёл, словно на плечи или руки повесили пудовые гири.

Тайу искали седмицу, две, три – но так и не нашли. Ночи стали предзимние, холодные, поутру ещё зелёная трава и опавшие листья похрустывали от покрывшей их стужи. Веся с подругами догуливали последние осенние деньки. Радка не появлялась: родные переживали, как бы и она не пропала. После случившегося подруги стали косо поглядывать на Весю: думали, её возвращение и внезапная пропажа Тайи как-то связаны. Но больше никто не сгинул, и деревня подуспокоилась.

*

С первыми холодами начались весёлые посиделки в домах, в тепле и безопасности. Веся решила связать рукавички для сестры: через пару недель Нежа должна была приехать в родительский дом погостить. За работой Веся не заметила, как возле неё оказалась Мана.

– Что мастеришь?

– Рукавички. Сестре.

Веся засмущалась, сама не зная, отчего. Сердце забилось часто, быстро, будто она встретилась с безобидным, но диким животным.

– Как Нежа поживает? Как ей замужняя жизнь?

– Неплохо. Она счастлива, хоть и скучает по родным. А ты зачем спрашиваешь? – Веся подняла глаза на Ману. Та ответила долгим, таинственным взглядом. – Ох, неужели ты выходишь?..

– Тш-ш! – Мана выбросила пухлую ладошку и прижала её ко рту Веси. Сухие, чуть шершавые, пахнущие шерстью пальцы мягко опустились вначале на щёку, потом прочертили по загоревшимся от чужого тепла губам. – Молчи. Ещё ничего не решено. Просто приходили сваты. Отец пока не ответил им.

Мана была единственной женщиной в семье – три брата и отец оберегали её, будто сторожевые псы последнюю выжившую овечку.

Веся коротко кивнула и облизнула губы. Благодарно улыбнувшись, Мана тихо вышла из сеней.

Мир, такой привычный и родной, пошатнулся. В горнице тягуче, перчёно запахло потерей: Веся вновь её испытала, как и летом, когда уходила Нежа. Руки перестали двигаться, только дрожали от неверия. В волнении она попрощалась с подругами и ушла домой.

*

Веся проснулась с петухами, раньше солнышка. Она лежала в мокрой – от пота? от дождя? от снега? – кровати и пыталась понять, что ей приснилось, а что случилось на самом деле.