Сказки для долгой ночи

Необъяснимый, неясный сон не давал покоя, тревожил душу. Веся опять летала. Во сне. Над своим домом. Потом – над домом Радки. Потом подлетела к дому Маны и… начала свистеть. Свист был особенный, призывной. Вскоре отворилась дверь, и вышла отрешённая Мана: в длинной белой рубахе, волосы размётаны тёмным покровом по плечам и спине. Мана подняла глаза, и Весе почудилось, что в них она наконец-то рассмотрит своё отражение, но не успела: глаза закатились, Мана упала в обморок.

Потом – полёт над чернеющим молчаливым лесом. Его тишина казалась испуганной, а не сонной. Вновь ей было тяжело и сложно лететь.

И только с рассветом Веся узнал, что Мана пропала.

*

– … Видел его как-то ночью. Огромный, что гора. Весь чёрный, будто сама мгла вышла на охоту! Летал над нашим домом. Я ещё тогда заподозрил неладное. И Тайю он утащил – как пить дать!

– Ох, нехорошо-то как! Беда пришла. Что же делать?.. Как зверя изловить?.. – причитали старушки, столпившиеся вкруг Мануша, брата Маны, который всё и рассказал.

Веся несла гостинец одной из подруг, захворавшей от переживаний, когда увидала гомонящий народ. Она поняла: Мануш что-то – или кого-то – видел. Но кого именно, пока не разобралась.

– Да кты ж ей-то был? – прошамкала старушка, что стояла дальше всех от Мануша: видать, она не слышала всей истории. Про себя Веся поблагодарила её: отчего-то самой не хотелось привлекать внимание.

– Ящер! – выкрикнула женщина совсем рядом. Веся вздрогнула, попятилась. Дурное предчувствие заползло червями под кожу, шевелясь, извиваясь. – В наших краях завёлся потусторонний ящер! И девок он утаскивает!

Мануш глянул на бойкую женщину, потом перевёл тревожный, тёмный взгляд на Весю. Он смотрел пристально, оценивающе, будто заживо сдирал слой за слоем, чтобы добраться до правды, которую Веся и сама не до конца знала.

В гостях она пробыла недолго, умолчав об увиденном – кабы подруга не испугалась. Но внутреннее чутьё подсказывало: не потому промолчала, не того опасалась. Ушла домой незадолго до темноты. Улицы были пустынны. Веся шла, и ей казалось, что в домах плачут дети, но их тотчас успокаивают обеспокоенные матери, а за спиной перешёптываются женщины – но, оборачиваясь, Веся не видела никого. Только ночь кралась позади, пряча её волнение под покрывалом.

– Веся! – раздалось вдруг со стороны дома. – Веся, беги!

И Веся побежала – домой. Кричала мама. Она плакала, о чём-то просила, уговаривала – но её не слышали. Навстречу Весе вышел Мануш вместе с другими двумя братьями Маны.

– Что это?

Мануш держал в руке серую ленту и кусок кружева от рубашки – Веся нашла его у себя в сундуке после пропажи Маны. Туда же и запрятала, да поглубже, подальше – только бы не видеть красное пятно на рваной кружевной оборке. Запоздало подумала: надо было избавиться, сжечь тряпки, а не хранить так, словно это могло вернуть Тайю и Ману.

Веся не успела ответить. Пронзительно заголосила мама, на голову больно опустилось что-то тяжёлое – и наступила настоящая ночь.

*

Веся проснулась от боли. Стучало в голове, саднили колени. Руки покрывали маленькие полукруглые ранки, похожие на следы от ногтей. Но больше всего болела грудь – точнее, чесалась, будто в ней поселилась перхотка, которая искала выход.

Веся почесала грудь, но так и не избавилась от жжения: хотелось зарыться глубже, под кожу и поскрести внутри. Тут она обратила внимание на потолок. Знаки едва проступали, почти не выделялись на дереве. Если смотреть прямо, узоров даже не видно, но стоило повернуть голову, и Веся уловила лёгкое свечение: чёрточки, палочки, уголки.

Она села на кровати, в недоумении осмотрела комнату. Потолок, стены и пол, подоконник и закрытый наличник, запертая, без всяких сомнений, дверь, даже изголовье кровати – всё испещряли знаки, которые Веся видела впервые. Хотя нет. Она припомнила: подобные рисунки давно приметила на ладонях деда Инго.

Веся чувствовала: эти знаки не к добру. Они давили, не давали свободно дышать. Словно грозовое небо с тяжело набухшими тучами, нависали над головой и смотрели строго, неодобрительно: ай-яй-яй, Веся, что ж ты наделала!

Неслышно открылась дверь – на пороге возник дед Инго. Веся удивлённо посмотрела на него, но промолчала.

– Ты знаешь, кто я?

Она неуверенно кивнула.

– Нет, ты не поняла вопроса. – Инго насмешливо покачал головой, будто это Веся была дурочкой, а не он. – Но не важно. Меня попросили заточить тебя тут, пока они думают, что с тобой делать.

Холодок пробежал по спине, дотронулся до затылка, приподнял волосы.

– Заточить? За что?

– А ты не помнишь?

Веся дёрнула плечами: то ли помнила, то ли ей это приснилось, – как тогда. Будто перепуганный под кустом кролик, она замерла.

– Это правда сделала я?

– Ночами ты превращаешься в ящера. Летающего. – Инго разгладил бороду на груди. – Ведь так?

– Н-не знаю, – прошептала Веся. – Летаю я во сне. Вижу чудесные дали. Плаваю в бурных реках. Перешёптываюсь со звёздами. Любуюсь далёкими горами. Но взаправду ли это?

Инго молча вышел, оставив Весю в одиночестве и тишине наедине с собой.

*