Сказки долгой ночи (СИ)

— Но я вас совсем не знаю.., — ей казалось, что она обращается сейчас к такой же тени, что стелились по белому полю далеко внизу.

— Узнаете. У нас для этого целая вечность…

День сменился ночью. И наступил новый день. И новая ночь — чёрная, непроглядная внизу у основания гор и звёздная у их вершин. Луна, раз за разом горделиво шествуя по небосводу, становилась всё тоньше и тоньше, пока не превратилась в узкий серп.

— Почему луна меняется, а звёзды — нет?

— Они тоже меняются, моя королева.

— Но я ничего не вижу. Дракон всё также висит над острым пиком, а его глаз всё так же ярок и не сместился ни на дюйм.

— Им нужно больше времени.

— Насколько — больше?

— Когда-то место Дракона занимал Охотник.

— Охотник? Ни разу не слышала о таком созвездии.

— Может, сейчас его называют по-другому.

— Может… А сколько времени потребовалось Дракону, чтобы прогнать Охотника?

— Семь тысяч лет.

Резко поднявшись, Санса обогнула уступ и шагнула в нишу — неприметную и укромную. Камень, обступив её со всех сторон, скрыл свет и звуки. Лишь тонкая полоска луны выглядывала из-за её плеча.

— Не печальтесь, моя королева.

— Я не слышала, ваших шагов, — медленно повернувшись, Санса посмотрела на тень, застившую небосвод и поглотившую полумесяц.— Вы так тихо ходите.

— У меня было время этому научиться.

— Да. Целых восемь тысяч пятьсот сорок два года и двадцать три дня… Вот видите, я тоже начала считать дни. Наверное, скоро это будет единственным, что я буду помнить — дни, месяцы, годы… И имя своё позабуду…

— Дорран.., меня зовут Дорран…

… Пальцы Сансы скользили по шероховатой поверхности, впитывая прохладу камня. Там, где его коснулось солнце, он был тёплым. Там, где укутывала тень — холодным. Прикрыв глаза, она забылась в воспоминаниях.

— О чём вы думаете, моя королева?

— О том, что далеко.

— И что же это?

— Дом.

Повернув голову, Санса заглянула в синие глаза. Сегодня взгляд их был задумчив и мягок.

— Дом… Лес. Круглая башня на холме… Ручьи с водой, которой неведом холод, — тонкие губы на бледном лице медленно роняли слова, звучавшие непривычно тихо.

— Ручьи с водой, которой неведом холод, — эхом повторила Санса — Вы говорите о Винтерфелле! Вы бывали там?!

— …

— Вы сказали, что во мне говорит память крови. Я вам кого-то напоминаю?

— Напоминаете.

— У неё тоже были голубые глаза и рыжие волосы?

— Нет… Глаза у неё были … серые, как небо в грозу, а волосы — тёмные, как ночь…

— Серые и тёмные.., — в голос Сансы прокрались нотки сожаления. Отвернувшись, она посмотрела вдаль. Там уже привычно курились в предрассветной дымке горы, низвергались с высоты водопады, и лентой убегала в лес река.

— Вы одиноки.

— Это вопрос? — усмехнулась Санса, нервно передёрнув губы в улыбке. — А вы, вы одиноки? Были ли вы когда-нибудь здесь одиноки?

— Был. Но это было давно.

— Когда? Семь тысяч лет назад? А в последнюю тысячу вы обрели друзей?

— Восемь тысяч пятьсот сорок два года.

— И вам никогда не хотелось оказаться за Стеной?

— Хотелось.

— А сейчас?

— Сейчас — нет.

— Почему?

— Сейчас всё, что мне нужно — здесь.

— Но то, что мне нужно — там! Вы понимаете — там! — голос Сансы сорвался на крик. — Там трава, деревья, птицы! Там — всё! А здесь, здесь нет даже ни одного куста! Только лёд, скалы и вода, которая тут же замерзает, стоит ей долететь до земли!

— Вы так скучаете по зелёной траве? — низкий голос был ровен и тих.

— Нет! Да! Нет, я, конечно, скучаю по теплу и цветам, но больше всего я скучаю по родным!

— … Мне жаль.., — низкий голос стал ещё тише.

— Жаль? — в душе у Сансы затеплилась надежда. Подняв глаза, она всматривалась в бледное лицо, ища в нём хоть капельку тепла. Что-то, похожее на сочувствие, промелькнуло в синеве, взиравшей на неё сверху вниз. Рука с тонкими пальцами, века́ми не знавшими солнца, потянулась к её щеке. Прикосновение было нежным. Прохладным. Приятным. Словно дуновение ветерка в знойный день.

Прикрыв глаза, Санса судорожно всхлипнула:

— Неужели ничего нельзя изменить?

— …

— Совсем ничего? … Совсем?

Открыв глаза, она увидела, что вновь осталась одна…

Череда дней и ночей была столь же бесконечна, что и бесконечные коридоры и тоннели, убегавшие вглубь гор. Залы — серебряные, чёрные, золотые с прожилками жёлтых пород и просто белые сменяли друг друга. Ослепительно сверкающие днём и загадочно мрачные ночью. Бродя по ним, Санса дивилась тому, что видели её глаза и задавалась вопросом — каких богов эти творения? Новых? Старых? Или кого иного? В её памяти всплывали обрывки фраз из того, что когда-то рассказывала им старая Нэн. Сказки долгой ночи были страшны. За окнами летнее солнце клонилось ко сну, а от слов, раздававшихся под сводами Винтерфелла, казалось, что это снежная вьюга накрывала замок. Был там и рыцарь, была и любовь. Но что случилось с рыцарем, и как он стал Королём Ночи, Санса не помнила…