Сказки немецких писателей

— Теперь мы одни, — сказала Ирма. — Сядем рядом и серьезно обо всём поговорим.

— Позволь сначала сделать тебе маленький подарок, — смущенно сказал Ганс и достал серьги.

— Ах ты, большой ребенок! — воскликнула Ирма. — Что это тебе вздумалось? Мои сережки тебе показались слишком дешевыми для артистки, знаменитой в Старом и Новом Свете? Знай же, других я не стану носить, даже если сам персидский шах пожелает вдеть мне в уши бриллианты величиной с голубиное яйцо. Потому что эти сережки мне подарила моя бедная мамочка в день первого причастия, и это единственная вещь, которую я взяла из отчего дома. И вообще ты не должен делать мне дорогих подарков, ведь я гораздо богаче тебя. Вот, смотри! — Подбежав к старинному шкафу в углу комнаты, она достала с полки жестяную шкатулку и открыла её. — Смотри, какие красивые блестящие штучки, это всё — презенты моих поклонников.

Но если хоть одного из них я отблагодарила чем-нибудь, кроме приветливого кивка, то пусть я сию минуту сделаюсь седой горбуньей, как моя Маруша. Отнеси-ка эти замечательные серьги обратно в лавку, если у тебя нет сестрички, чтобы ей их подарить. А за доброе намерение дай я тебя поцелую! Не знаю, как ты, а я чем больше на тебя гляжу, тем больше ты мне нравишься!

Она обняла Ганса и поцеловала — и сегодня слаще и горячей, чем в первый раз; голова у юноши закружилась от небывалого счастья. Он не хотел выпускать Ирму из объятий, но она решительно вырвалась.

— Довольно, — сказала она, — хватит! Нельзя тратить дорогое время на такие приятные дурачества, мне надо сообщить тебе одну важную вещь. — Усевшись с непринужденностью ребенка к Гансу на колени, она отбросила густую прядь каштановых волос ему со лба и заговорила: — Слушай! Если ты любишь меня так же, как я тебя, ты должен оказать мне одну важную услугу. Я решила — не останусь больше в цирке. Со мной, правда, обращаются пока неплохо, и у меня есть Альмансор, ну, мой конь для выездки, и другие лошадки тоже все очень, очень милые, расставаться с ними будет тяжело… Но ты не знаешь ещё, — тут она мрачно опустила глаза, — там есть один… он считает меня своей собственностью! Это страшный, опасный человек, он родственник директора цирка и к тому же такой силач, одной рукой поднимает взрослую лошадь. Он ведет себя так, будто он мой муж, хотя мы вовсе не обвенчаны. Стоит мне начать ему перечить, сразу грозится меня задушить, и он безумно в меня влюблен, бог знает, что он способен натворить. Сейчас он уехал в Кёльн, договариваться о наших гастролях. Но послезавтра он возвращается; как подумаю об этом — прямо мороз по коже! Вот, Ганс, любимый мой, ты человек свободный, ты ведь поэт, а, по-моему, любой поэт свободен как птица; ты должен меня похитить. Убежим куда глаза глядят, скроемся в каком-нибудь тихом городке, где Барбоджио — так зовут этого дикаря — нас не отыщет. Денег нам хватит, возьму с собой все украшения… Знаешь, по-моему, уже сегодня ночью мы можем… Постой! Еще вот что! Сейчас увидишь, какая я умница — обо всём подумала!

Она соскользнула с колен Ганса и шмыгнула за дверь. Через некоторое время в комнату вошел молодой человек в изящном темном костюме, с наброшенным на плечи плащом и в широкополой шляпе, надвинутой на самые брови.

— Добрый вечер, приятель! — раздался низкий голос. — Здесь живет Ирма по прозванию Фея Делибаб? — В следующий миг шляпа и плащ полетели в угол, и прелестная озорница бросилась на шею своему совершенно очарованному другу.

— Что скажешь, хорошо я разыграла комедию? — задорно воскликнула она. — Со мной тебе где угодно не будет стыдно показаться, а когда наедине с тобой я вспомню о том, что я женщина, тоже не пожалеешь!

— Единственная моя, дивная, сладостная возлюбленная! — воскликнул Ганс, отвечая на её поцелуи. — Но неужели прямо сегодня? Нет, милая, это невозможно. Мне завтра надо ещё…

— Знаю, знаю, что у тебя на уме, — перебила она. — Ты хочешь, чтобы тот наглец тебя завтра немножко поубивал до смерти. Ничего не выйдет. Теперь ты мой, мои права начались на целые сутки раньше, чем его. Потом, когда бедная маленькая Ирма тебе надоест, найдешь время обагрить «глупого зеленого мальчишку» кровью, своей или его. Но сегодня и в ближайшем будущем — надолго ли? — каждая капелька твоей крови принадлежит мне. Ты понял? Или смеешь с чем-то не соглашаться?

* * *

Она снова прыгнула к нему на колени и обхватила рукой за шею.

— Гляди! — сказала она. — Даже небо с нами заодно, ни единой звездочки! Вот пробьет полночь, и мы потихоньку убежим. Я открою конюшни, возьму двух лошадей попроще, и мы с тобой помчимся и будем мчаться и мчаться до утренней зари! Ехать на поезде опасно — он сразу узнает, куда мы убежали. А когда опасность минует, отошлем коняжек назад и пойдем пешком или сядем на корабль. Знаешь, поедем в Бельгию, я там однажды была. О, мир велик, двое влюбленных всегда найдут кров, и пока я снова не затоскую по лошадкам… Тс-с, что там?