Сказки нового Хельхейма

В общем, по улице шёл как нормальный прохожий, только соблюдал протокол «нежить – справа», перешагнул две скамейки, потому что никто так не делает, да загрустившую липу на ходу приобнял – мужайся, дружище, ты лучше всех в мире, на центральной улице такая огромная выросла, я бы не смог. Ну и дорогу перешёл в неположенном месте, всегда так делал, если проезжая часть пустая, примерно из тех же соображений, как в сквере скакал по газонам – здесь не ходит почти никто. Когда уже сворачивал за угол, в переулок, к любимой кофейне, в кармане – более чем своевременно, лучше сейчас, чем в любой другой момент прогулки – завибрировал телефон; естественно, Лиза, работодатель, вернее, представитель работодателя, профессионально волнуется, правильно делает, совсем без контроля нельзя.

Взял телефон, благодарный Лизе, что так вовремя позвонила, не надо выходить ни из транса, ни на улицу из кафе. Сказал таким специальным успокоительным голосом, который даже в юности, по уверению мамы и тётушек, действовал на собеседников как валокордин: «Я помню, дэдлайн в четверг, вы всегда нарочно на несколько дней раньше его назначаете; ладно, чёрт с вами, имеете право, сам бы так делал, закончу в четверг, самое позжее, в ночь с четверга на пятницу, так нормально?» – и Лиза, всегда профессионально готовая к худшему, выдохнула: «Да-а-а-а».

Прогулка складывалась удачно; ну, положим, прогулки всегда складываются удачно, тут ничего необычного нет. Однако сегодня «Гидраргирум» был на месте, а это уж точно случается не каждый день. Иногда на этом месте появляется лавка, торгующая вязаными кофтами и носками, впрочем, закрытая в любое время дня, иногда пустое пыльное помещение с полустёртой табличкой «Ломбард», а иногда – кофейня, маленькая, на три стола, ничем особо не примечательная, даже кофе там не шедевр, скажем так, на четвёрку с минусом по пятибалльной системе, ориентирован на местные вкусы, всю эту вашу новомодную хипстерскую обжарку бариста на нок-боксе вертел. Но он, конечно, любил это место за уютную атмосферу и зыбкость его природы, в которой не мог и даже не особо рассчитывал разобраться; всегда следовал принципу: не можешь понять – люби.

В общем, сегодня «Гидраргирум» был на месте, он обрадовался и, конечно, зашёл. В кофейне сейчас было пусто; впрочем, здесь почти всегда пусто, он только несколько раз заставал какого-то серьёзного мужика в рабочем комбинезоне с погасшей трубкой в зубах и макбуком на одном и том же месте в дальнем углу, влюблённую пару с разноцветными волосами, всегда в домашних рейтузах и шлёпанцах на босу ногу, видимо где-то совсем рядом живут, и ещё однажды при нём зашла девица, с виду то ли русалка, то ли утопленница, в мокрой одежде, с тиной в распущенных волосах; впрочем, она держалась, словно ничего не случилось, читала что-то в таком же мокром, как всё остальное у неё телефоне, а потом заказала латте с каким-то веганским молоком.

Бариста сразу спросил: «Как всегда?» – он с первого дня соглашался: «Да, как всегда», – и получал неизменно разное, то эспрессо, то капучино, то американо с карамельным сиропом, а однажды вообще, прости господи, сладкий лавандовый раф. Но платил и пил всё как миленький, без возражений, только прикидывал: интересно, это что-нибудь значит, или просто так, лотерея, где всё наугад? Но бариста никогда об этом не спрашивал, хотя они порой подолгу болтали. Иногда почему-то бывает приятно не понимать.

Взял кофе, сегодня – эспрессо-лунго, бариста, не спрашивая, добавил туда кленовый сироп; ладно, пусть будет, тем более, кофе сегодня – Колумбия суровой обжарки, с таким что ни сделай, всё будет лучше, перебьёт возмутительный вкус. Так и сказал, а бариста ухмыльнулся, страшно довольный, у них буквально с первого дня началось что-то вроде игры: давай я тебе сделаю кофе, как ты не любишь, ты его обругаешь, но выпьешь, спорим, с большим удовольствием. Ну, это правда, он здесь всё с удовольствием пил.

Взял чашку, вышел на улицу, где у входа в кофейню стояли столы и стулья – не всегда, но сегодня стояли, а узкий тротуар по такому поводу сделался шире – ровно на шестьдесят сантиметров, размер стола. Привычно подумал: наверное пространство не каждый раз раздвинуться соглашается, поэтому не всегда есть куда поставить столы. И это ему тоже нравилось. Он любил пить кофе на улице, но неопределённость ещё больше любил.

За одним из столов сидел Саймон, и за это, конечно, отдельное спасибо – улице, «Гидраргируму», стулу, миру духов, провидению и удаче, милосердному господу – всем, потому что два года уже не виделись, только в мессенджерах болтали, он по Саймону очень скучал. Очень ему обрадовался, и радость не стала меньше, когда он понял, что Саймон спит и видит его во сне. С другой стороны, ну а как ещё повстречаться? Телепортацию пока не изобрели. Сколько там сейчас у него в Сан-Франциско? Семь, восемь утра? Это я удачно зашёл в кофейню, и отдельно удачно, что Саймон «сова».

Пока он думал, Саймон его увидел, обрадовался и сказал: «Привет».