Сказки о воображаемых чудесах

Одним дождливым ветреным вечером в конце ноября мистер Мьюр вел машину по асфальтовому шоссе над рекой. Алисса молчала в соседнем кресле. Упорно молчала, думал он. На ней были черная кашемировая накидка и мягкая черная шляпка из фетра, что плотно прилегала к голове и закрывала почти все волосы. Этих вещей мистер Мьюр на ней раньше не видел, и по их стильному аскетизму он догадывался, что она все больше отдаляется от него. Когда он помогал ей выйти из машины, она пробормотала «спасибо» тоном, который подразумевал «Ох, неужели тебе обязательно нужно ко мне прикасаться?» И мистер Мьюр склонился в легком шутливом поклоне, стоя под дождем без головного убора.

А ведь я так любил тебя.

Теперь она не разговаривала с ним. Сидела, отвернув от него свой красивый профиль. Будто завороженная дождем, что хлестал по окну, рябой рекой, которая вспенилась под мостом, порывами ветра, сотрясавшими их машину английской сборки, пока мистер Мьюр все сильнее давил на педаль.

— Так будет лучше, моя дорогая жена, — сказал мистер Мьюр тихо. — Даже если ты и не любишь другого, мне очевидно, что и меня ты не любишь тоже.

От этих торжественных слов Алисса виновато вздрогнула, но в глаза ему все же не посмотрела.

— Дорогая? Ты понимаешь? Так будет лучше. Не пугайся.

Мистер Мьюр все прибавлял скорость, автомобиль все сильнее трясся на ветру, и Алисса зажала рот руками, словно пытаясь заглушить любые возражения; она, не отрываясь, глядела в одну точку, и мистер Мьюр тоже, как завороженный, смотрел на мелькание дороги.

Только когда мистер Мьюр отважно повернул передние колеса машины к дорожной ограде, решимость Алиссы дала слабину: она несколько раз слабо вскрикнула, вжимаясь в сиденье, но и не попыталась оторвать его руки от руля. Так или иначе, через миг все уже закончилось: машина налетела на ограждение, покрутилась в воздухе (или это только показалось?), упала на каменистый холм, взорвалась пламенем и перевернулась на крышу.

Он сидел в кресле с колесами — в инвалидном кресле! Он думал, что это за прекрасное изобретение, что за гений его создал!

Хотя он был полностью парализован и был не в состоянии передвигать кресло по своему желанию.

И, в любом случае, у него, как у слепца, вообще не было желаний! Он был вполне доволен оставаться на месте, если это место было не на сквозняке. Невидимая комната, в которой он теперь обитал, по большей части приятно обогревалась, но все же время от времени его атаковали непредсказуемые потоки холодного воздуха. Он боялся, что температура его тела не сможет оставаться неизменной под влиянием внешних воздействий.

Он забыл названия многих вещей и особо не горевал. И в самом деле: незнание имени смягчает жажду обладания самой вещью, которая, подобно призраку, кроется за названием. И, разумеется, благодарить за это он во многом должен был свою слепоту. И он был благодарен!