Сказки скандинавских писателей

— Я хотел бы построить Кукольный Дом, — смущенно прошептал Хемуль. — Самый красивый в мире дом для кукол, на много этажей. Настоящий дом со множеством комнаток — и все такие серьезные, пустые и тихие.

Услышав это, хемули так расхохотались, что им даже пришлось сесть на пол. Они толкали друг друга в бок и кричали:

— Кукольный Дом! Нет, вы слышали! Он сказал: Кукольный Дом!

И они опять хохотали до упаду и говорили:

— Милый наш, поступай именно так, как тебе хочется. Мы дарим тебе старый Бабушкин Парк, и там отныне будет царить мертвая тишина. Ты сможешь там спокойно трудиться и играть в любые игры. Желаем тебе удачи и всяческих радостей!

— Спасибо, — сказал Хемуль, но его сердце мучительно сжалось. — Я всегда знал, что вы мне желаете только добра.

Мечта о Кукольном Доме со спокойными, красивыми комнатками вдруг исчезла, своим смехом хемули её попросту уничтожили. Но, по правде говоря, их нельзя было в этом винить. И они бы искренне огорчились, если бы кто-нибудь сказал им, что они чем-то обидели Хемуля. Просто это очень опасно — говорить кому-то о своих самых сокровенных мечтах.

Хемуль побрел в старый Бабушкин Парк, который теперь принадлежал только ему. У него даже был с собой ключ.

Парк стоял пустой, с запертыми воротами, с тех самых пор; как во времена фей загорелся Бабушкин Дом и всему семейству пришлось оттуда перебраться в другое место.

Это было очень давно, и Хемуль с трудом разыскал туда дорогу.

Деревья сильно выросли, а дорожки были залиты водой. Пока он шел лесом, дождь закончился так же неожиданно, как и начался восемь недель тому назад. Но Хемуль этого не замечал. Он был целиком погружен в мысли о своей утраченной мечте и горевал, что больше не хочет строить Кукольный Дом.

Вдруг между деревьями мелькнула каменная стена, Она разрушилась в нескольких местах, но все-таки была еще достаточно высокой. Железная решетка на калитке проржавела, и замок было трудно открыть.

Хемуль вошел внутрь и запер за собой калитку. И внезапно он забыл о Кукольном Доме. Ведь сейчас он первый раз в своей жизни отпер собственную дверь и потом закрыл её за собой. Наконец-то он у себя дома. А не у кого-нибудь там еще.

Постепенно тучи рассеялись и выглянуло солнышко. Влажный парк дышал и искрился вокруг него. Он стал юным и беззаботным. В парке давно уже никто не убирал и не обрезал деревья. Ветви клонились до самой земли, кусты карабкались на деревья в веселом азарте, внизу среди зелени журчали ручейки, канавки для которых велела прорыть в свое время еще бабушка. Ручьи теперь уже не служили для полива растений, а существовали сами по себе, но многие из маленьких мостиков над ними еще сохранились, хотя сами дорожки уже давно исчезли. Хемуль погрузился в эту зеленую ласковую тишину, он купался в ней и чувствовал себя более молодым, чем когда-либо был на самом деле.

«О, как это прекрасно — наконец стать старым и выйти на пенсию! — думал он. — О, как я люблю своих родственников! Особенно теперь, когда могу о них больше не думать!»

Он бродил по высокой блестящей траве, которая доходила ему до колен, он обнимал деревья и наконец уснул на полянке посреди парка, на солнышке. Там раньше и стоял Бабушкин Дом. Теперь здесь не устраивали грандиозных фейерверков. В развалинах дома выросли молодые деревца, и как раз на месте бывшей бабушкиной спальни рос огромный куст шиповника, усыпанный тысячью красных плодов.

Ночь принесла с собой россыпь ярких звезд, и Хемуль еще больше полюбил свой парк.

Он был большой и таинственный, в нем можно было заблудиться, но это не страшило Хемуля — ведь он все время был дома.

Он все бродил и бродил по тропинкам.

Вскоре он обнаружил старый бабушкин фруктовый сад, где на земле под деревьями валялось в беспорядке множество яблок и груш, и подумал мимоходом: «Как жаль. Мне и половины не съесть. Следовало бы…»

И тут он забыл, о чем собирался подумать, и опять застыл, зачарованный одиночеством и тишиной.

Ему одному принадлежал лунный свет между деревьями, он влюблялся в самые прекрасные деревья, он сплетал венки из листьев и обвивал их вокруг шеи, он боялся заснуть в эту первую ночь.

А утром зазвенел старый колокольчик, который все еще висел у ворот. Хемуль забеспокоился. Кто-то к нему хочет войти, и ему что-то нужно, он чего-то хочет от Хемуля. Хемуль тут же осторожненько отполз в кусты, росшие вдоль каменной ограды, и затаился. Колокольчик зазвенел снова. Тогда Хемуль вытянул шею и увидел совсем маленького Хомсу, который ждал у калитки.

— Отправляйся отсюда! — в испуге закричал Хемуль. — Это частное владение. Я здесь живу.

— Я это знаю, — отвечал малыш. — Просто хемули послали меня сюда с твоим обедом.

— Ах, вот как! Это очень мило с их стороны, — успокоившись, произнес Хемуль. Он отпер калитку, чуть-чуть приоткрыл её и принял корзинку с едой через щель. Хомса все стоял и смотрел, и на минуту воцарилось молчание.

— Ну как вы там поживаете? — нетерпеливо спросил Хемуль. Он стоял, переминался с ноги на ногу и мечтал поскорее вернуться в парк.