Сказки старого шута

Выйдя из комнаты и осторожно прикрыв за собой дверь, слуга пошёл по коридору, уставленному статуями. Около статуи богини правосудия он остановился. Слепая женщина с повязкой на глазах высоко держала весы, с её плеч складками ниспадала римская тога.

— Думаю, в ваших руках, мадам, — поклонился слуга, — послание короля будет в безопасности.

Статуя безмолвствовала.

Жиль запрыгнул на постамент и обнял Фемиду, как лучшую подругу. Дотянувшись до весов, он положил письмо в одну из чаш, мельком отметив, что их давно не чистили.

Спрыгнув с постамента, весьма довольный собой, он прошёл на кухню.

— Ещё одну бутылку? — неприветливо встретила его кухарка.

— Бутылку вина, яичницу с ветчиной, жареного каплуна и паштет из угря, — приказал Жиль. — И поворачивайтесь, хозяин не любит ждать.

— Чтоб его разорвало, — пожелала кухарка и, повернувшись к поварятам, дала одному из них затрещину.

— Реньо, лентяй, почему не следишь за плитой? Молоко вот-вот сбежит.

— Колен, возьми себе двух помощников, отнесите еду наверх, — приказала она. И повернулась к плите.

Жиль, усмехнувшись, щёлкнул пальцами и пошёл к хозяину.

Судьба безжалостна к тем, кто пытается её обмануть, это де Корде понял давно. В молодости он без памяти был влюблён в одну француженку и даже женился на ней против воли своего отца. Девушка была сиротой и единственным её приданым было честное незапятнанное имя, её отец был офицером и погиб в сражении под Монкотуром. В одной из сельских церквей пожилой священник обвенчал влюблённых. Увы, их счастье длилось недолго, очень скоро молодая жена понесла. Шевалье был на седьмом небе от счастья. Но пора появиться на свет двум младенцам настала преждевременно, времена тогда стояли неспокойные. На селение, где де Корде поселился с женой, напали солдаты-дезертиры. Шевалье на тот момент был в лесу с двумя мужчинами, когда они прибежали в село, то поняли, что опоздали. Многие дома были сожжены, женщины изнасилованы, а на деревьях висело несколько трупов. Шевалье вбежал в дом, дверь была сорвана с петель, а его Анна, лежала на полу с открытыми глазами, задранной юбкой, не шевелясь. Около неё лежали, два каких-то непонятных комочка, один из которых пищал.

Вслед за ним вошёл мужчина из тех, что были с ним в лесу. И увидев мёртвую женщину, перекрестился.

— Нехристи проклятые, — глухо сказал он. — Вы бы взяли ребенка, господин. Не дай бог вслед за матерью с братом уйдёт.

— Что? — переспросил шевалье, не в силах оторвать взгляд от Анны.

— Да вы что, ослепли? — раздражённо кивнул вошедший. — Родила ведь она, двойню. Да только один уж и не пискнет. Отошёл бедняга, вслед за матушкой.

Де Корде поднял на руки пищащего ребёнка и вгляделся в его сморщенное личико. Младенец смешно хмурил бровки и выражал недовольство истошным криком.

— Чего он хочет? — невольно залюбовавшись сыном, спросил шевалье.

— Ясно чего, — хмыкнул мужчина, утирая глаза. — Титьку просит.

— Здесь где-нибудь можно достать молока? — спросил шевалье.

— Спросите в монастыре. Они не откажут, — посоветовал мужчина. — А за жёнку не бойтесь, я схороню, как её звали-то?

— Анной, Анна де Корде.

Мужчина пошевелил губами, запоминая.

— А младенчика-то, как написать? Он, конечно, некрещёный помер, однако я думаю, кюре позволит.

Шевалье задумался, но ненадолго.

— Его деда звали Александром. Пусть будет Сандро.

Мужчина взглянул на ребёнка, в руках шевалье.

— А ведь они с братом похожи. Близняшки. Ступайте, господин, я обо всём позабочусь.

Из монастыря шевалье с сыном вернулись только под вечер. Около дома теперь был аккуратный холмик с надписью. «Здесь покоится убиенная раба божия Анна де Корде». Имени Сандро рядом не было.

«Всё-таки не разрешили», — подумал шевалье и зарыдал. Словно почуяв что-то неладное, на его руках басовито заплакал ребёнок. Де Корде неумело начал его успокаивать и в конце концов мальчик уснул. Просидев до темноты у могилы жены, шевалье принял решение уйти из посёлка и никогда не вспоминать, что у него мог быть ещё один сын.

Де Корде почувствовал, что не может отложить визит во дворец Фоскари до утра. Он достал из своего гардероба длинный фиолетовый плащ, широкополую шляпу, теперь шпионы экселенса могут сколько угодно высматривать его фигуру в толпе народа.

Он шел размашистым шагом, словно боялся опоздать и только возле дворца остановился.

«А что, если это не он? Смогу ли я пережить смерть сына ещё раз?»

Но, стиснув зубы, он, помотал головой, словно вытряхивая из головы эту мысль, и решительно постучал в дверь.

Ему открыл лакей в красной ливрее с золотыми галунами.

— Могу я видеть господина Сандро? — спросил шевалье.

— Проходите, — ответил слуга. Шевалье вошел, снял плащ, шляпу и передал их лакею.

К ним подошёл пожилой человек в сиреневом старомодном камзоле, очевидно, дворецкий, лакей передал ему просьбу шевалье.

— Идите за мной, — приказал старик и не спеша начал подниматься по лестнице. Приведя гостя к дверям библиотеки, он осторожно постучал.

— Войдите! — раздался голос.

— Господин Деко, гость к господину Сандро, — доложил дворецкий и пропустил шевалье вперёд.

Шут вскочил с кресла и устремился к нему.