Скелеты

— Позволь договорить, — сказал Ермаков, и Хитров быстро кивнул. — Боль ушла, а с ней сгинул образ, который преследовал меня несколько месяцев. Дело в том, что я представлял свои мучения в виде куклы или манекена. Такой фигурки из слоновой кости. Это она являлась по вечерам и издевалась надо мной. Тянула за ноги. Очень жуткая гадина, доложу я вам. Я был счастлив, что она канула в забытье вместе с болезнью.

Ермаков смочил горло и обвел взором притихших друзей.

— Я узнал ту высунувшуюся из тумбочки руку и тарахтящий, щелкающий звук узнал. Это вернулась кукла, которую я выдумал в двенадцать лет. От которой мне помог избавиться целитель.

Сны восьмилетнего Толи Хитрова были замаскированной ямой. Приляжешь на постель, а под простынями бездна, и ребенок летит в нее, цепляясь за одеяло. В змеиную кучу, в чешуйчатые спагетти. И змеи оплетают и утаскивают глубже и глубже, крик затыкает холодный кляп из хвостов и треугольных морд.

— В детстве мне снились кошмары, — воспользовался паузой Хитров, — змеи, гадюки, кобры. Я вопил во сне. И мама пригласила знахаря, этого старика из Дома культуры…

— Старика со шрамом над губой, — сказал Ермаков.

— Да… и кошмары прекратились.

Мужчины уставились на Нику.

— Меня никакой знахарь не лечил, — сказала девушка.

— А твоего брата? — спросил Хитров.

— Да, — изумленно прошептала Ника, — кажется, да, мама планировала его позвать. Чтобы Саня перестал колоться. И вроде бы он завязал на полгода.

— Вот и связь! — щелкнул пальцами Ермаков. — Старик побывал у нас. Предположим, в квартирах остался некий ментальный след наших болезней. Моих болей роста, дурных снов Толи и… наркозависимости Саши Ковача. Пускай Саша умер, но его персональная шева до сих пор была там. Скажем так, в законсервированном состоянии. Некие отделившиеся от нас сгустки.

Хитров представил вырезанную опухоль. Кусок мяса, ядовитую требуху. Усохшую, мумифицированную, лежащую где-то среди рухляди. Как она вдруг набирается соками, расправляется, обретает формы. И восстает, словно в каком-нибудь трэш-хорроре из восьмидесятых. «Кровососущая опухоль-3».

— Ух! — воскликнула Ника.

— Привидение, допустим, призрак Лили Дереш, использует наших шев, чтобы достучаться до нас. Материализуется в виде символов. Змей-кошмаров, куклы и…

— Вот здесь не сходится, — сказал Хитров, — Саша умер в две тысячи пятом, так? Если то существо в обличии Анны Николь — воплощение его проблем с наркотиками, почему оно сгнившее? На момент Сашиной смерти Смит была жива.

Ермаков замешкался, но Ника проговорила:

— Это не важно. В конце концов, к биографии настоящей Смит это не имеет отношения. Брат запирался в туалете, чтобы ширнуться. Всегда возле плакатов. Может быть, напечатанные на плакатах образы оживали в его галлюцинациях? И вполне здоровая Смит являлась ему такой вот.

— То бишь эти явления — маски одной и той же сущности? — уточнил Хитров.

— Вот именно! — Ника написала поперек таблицы слово «знахарь» и обвела его жирной линией.

— Я все равно не понимаю, почему именно мы, — сказал Хитров. — Старик лечил сотни людей. Следуя твоей теории, таких сгустков, шев, полным-полно в Варшавцево.

— Нам предстоит с этим разобраться, — Ермаков окрыленно улыбался.

«Для тебя это хорошая возможность отвлечься от расставания с возлюбленной, — подумал Хитров, — и проявить себя героем перед Ковач».

Ника охнула и тряхнула волосами:

— Парни! А что если с помощью масок призрак указал нам на своего убийцу? — Она ткнула ноготком в листок. — На знахаря? Кто-нибудь знает его имя?

Хитров качнул головой.

— На работе, наверное, знают. Я встречаю его изредка в коридоре. Мрачный нелюдимый старикан…

— Толь, расспросишь завтра про него?

— Само собой.

— Ника, на тебе Интернет. Ключевые слова: Варшавцево, криминал, пропавшие девочки, народный целитель, все, что удастся выжать из «Гугла».

Ника поднесла к виску два пальца и отсалютовала.

— А я попробую попасть в местный архив.

— Ты просто хочешь отсканировать свои стихи, публиковавшиеся в «Рудничке», — неожиданно для себя пошутил Хитров.

Они ухватились за смех как за спасательный круг. Обменялись остротами.

А Ника сказала:

— Боже, если твоя теория про шев хоть чуточку верна, получается, что все это остается здесь даже после нашей смерти. Наша порча, наши сны. И эта болезнь брата. Саши нет уже одиннадцать лет, а его кошмары приходят к нам наяву.

— Честно говоря, — сказал Хитров, — проще поверить, что душа Анны Николь Смит переселилась в Варшавцево, устав от калифорнийского климата.

Он взглянул на часы и присвистнул:

— Мне скоро на работу вставать!

— И мне тоже не помешает поспать, — призналась Ника.

Обуваясь, Хитров думал о фильме «Ведьма из Блэр». Посмотрев его на кассете, Хитров и Ермак пришли к выводу, что сценарию не хватило реализма. Испуганные персонажи обязаны были придаться в палатке любовным утехам. Секс заглушает страх. Не этим ли займутся голубчики, проводив его?

— Мы будто в ужастик попали, — сказал Ермаков.

— С Анной Николь в одной из ролей.

— Ущипни меня.

Он ущипнул, и Ермаков обозвал его Хитрожоповым.