Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Борей в эллинской традиции обозначал не только северный ветер, но и самый холодный северо-восточный ветер. Когда Борей несет корабли Одиссея от города Исмара к мысу Молей, то он дует с северо-востока, а когда затем Борей гонит корабли от Киферы к лотофагам, то он (если принимать локализацию лотофагов по Геродоту и Страбону) дует с севера — северо-востока. В Скифии Борей (по источникам ранней традиции — VII–V вв.) дует с гор Рипеев (Алтай), за которыми — гипербореи, т. е. дует с северо-востока — востока на юго-запад — запад (Bolton 1962; Ма-чинский 1971; 1997б; 1997а, рис. 12; 2002, рис. 1), соответствуя реальному ветру, дующему с северо-востока и северо-востока — востока в сторону Северо-Западного Предкавказья и Боспора и, что особенно важно, Крыма (Золотарев 1979: 98, рис. 2). Этот доминирующий ветер (зимой холодный), отразившись от Кавказского хребта, обрушивается с особой силой к теплому морю около Новороссийска, где он до сих пор носит название «бора́». Таким образом, корабль Одиссея, подхваченный этим Бореем, плыл, как мы полагаем, от острова Гермонасса первоначально на юг — юго-запад, вдоль берегов Южного Крыма.

Одиссей прибыл к Кирке, двигаясь морем, и также морем плывет от нее (Od. X, 131; XI, 1). Но на каком-то этапе он должен достигнуть Океана и, только переправившись через него, прибыть к Аиду. Остальные тексты подтверждают эту географию.

Корабль Одиссея плывет до захода: «Село солнце и покрылись тьмою все пути, а он (корабль) прибыл к пределам Океана с глубоким течением» (Od. XI, 12–13). «Приплыв туда, мы причалили корабль… и сами пошли вдоль течения Океана, чтобы придти в то место, которое указала Кирка» (Od. XI, 20–22). В другом месте мать Эвриклея у входа в Аид говорит сыну: «Трудно эти вещи живым увидеть, ибо на пути великие реки и страшные потоки, прежде всего, Океан, через который невозможно переправится пешему, если у кого-то нет хорошо сделанного корабля» (Od. XI, 156–159). Одиссей возвращается из Аида: «Корабль понесла по реке Океану волна потока, сначала на веслах, а затем с попутным ветром» (Od. XI, 638–640). «Корабль покинул поток реки Океана и достиг волны широкого моря и острова Айайэ, где жилище и хороводы ранорожденной Эос и восходы Гелиоса». (Указание на то, что Айайэ расположена восточнее Аида.) Пенелопа: «Чтобы буря, захватив меня, унесла по мглистым дорогам и бросила бы в устье обратнотекущего Океана» (Od. XX, 61–65).

Оставив на время загадку соотнесенности «обратнотекущей реки Океан» и «широкого моря», вернемся к словам Кирки. После переправы через Океан, как последний признак близости Аида, виден «низкий мыс и роща Персефоны», а затем «скала и соединение двух… рек», где герой и приносит жертву. Сам Одиссей добавляет к этим признакам лишь киммерийцев и вечную ночь. Предполагаем, что «низкий мыс и роща Персефоны и черные тополя и ивы» соответствуют святилищу и священной роще Гекаты на низком Кинбурнском мысу на запад от Гилеи-Полесья при вплывании в Днепро-Бугский лиман (Ptol. III, 5, 2; Anonym. Peripl. 84)[62], функционировавших, возможно, уже в эпоху первичной колонизации (Pусяева 2005). В гомеровском гимне Деметре (последняя четверть VII в. до н. э.) Геката изображается как постоянная спутница Персефоны и Деметры (H. Cer. 52–62, 438–440), в орфическом гимне — как вызывающая ночью из могил призраки умерших (H. Orph. 1), во фрагменте из утраченной трагедии Эсхила читаем: «Владычица Геката, предстоящая царским чертогам»; учитывая хтонические черты Гекаты, можно не сомневаться, что она привратница именно «подземных чертогов», как и перевел этот отрывок М. Л. Гаспаров (Эсхил 1989: 303). Замена Персефоны ее спутницей, хтонической Гекатой, вполне вероятна, поскольку эллинам, поселившимся здесь, не хотелось помнить, что ранее эти места напрямую связывались с Аидом.

Скала у слияния двух рек весьма напоминает высокий и обрывистый Станиславский мыс у слияния Днепра и Южного Буга (Виноградов 2007: 45), похожий на нос корабля по Диону Хризостому. На этом мысу уже в V в. стоял храм Деметры (заменяющей Персефону?) или, что вероятнее, Матери богов (позднее поглощенный морем вместе с южной окраиной мыса). Рядом, в Гилее[63], Анахарсис совершал ночное священнодействие Матери богов, под которой обычно подразумевают исключительно греко-малоазийскую Кибелу-Рею. Но у Гезихия, сохранившего очень архаичные сведения, имеем: «Киммерийская богиня: Мать богов», «Киммерийцы: скифы; и народ у Океана» (Hsch. s. v. Κιμμερὶς θεά, Κιμμέριοι). А киммерийцы до вторжения скифов явно локализуются в Северо-Западном Причерноморье не позднее начала VII в. до н. э.[64]

Итак, по нашей реконструкции, корабль Одиссея в завершающей части путешествия плывет на северо-запад, от Крыма к Кинбурнскому мысу и Днепро-Бугскому лиману через Каркинитский залив. Примечательно, что у Константина Багрянородного, передающего в интересующем нас месте древнюю языческую номенклатуру, не имеющую аналогий в других источниках, этот залив назван «Некропилы» (ворота мертвых) (рис. 25: б)[65].