Скифская чаша

Крот сидел, прижавшись к прямой спинке стула, очки у него сдвинулись на кончик носа, смотрел близоруко и с любопытством, даже протянул руки вперед с растопыренными пальцами, словно собирался защищаться или, по крайней мере, не подпустить к себе разгневанного Данько.

А тот держал в руке лампу, покачивая ею, и длинный черный шнур извивался как гадюка.

— Какой штепсель? Чего цепляешься ко мне? Тебе штепсель нужен? Вместе с лампой? — Глаза у Крота блестели гневно. — Бери и катись ко всем чертям!

Хаблак не совсем вежливо отобрал у Данько лампу. Примостился на ящике напротив завхоза. Данько и Петренко стояли в двери, отгораживая ее от коридора.

— Понимаете, майор, — начал Данько, — издательство закупило новые настольные лампы года четыре назад. Все они с черными штепселями, а тут — коричневый. И явно новый.

Хаблак осмотрел штепсель. Действительно, новехонький, контакты даже поблескивают желтизной. Спросил:

— Починяли недавно?

Завхоз говорил раздраженно, брызгая слюной:

— И вы такой!.. Я уже говорил Данько, знать не знаю и ведать не ведаю. Ну чего прилепился с этим штепселем?

Хаблак вытащил из кармана завернутый в платок черный штепсель, найденный на клумбе. Показал завхозу.

— Его кто-то выбросил вчера вечером через окно во двор, перед этим испортив им свет в издательстве.

Глаза у Крота округлились.

— Вот оно что! — испуганно воскликнул он. — И вы считаете, что он от моей лампы?

— Возможно.

— Я не менял штепсель.

— Кто же?

— Если бы знал...

Хаблак внимательно осмотрел обгорелый штепсель.

— Тут сохранились отпечатки пальцев, — сказал он и сразу же поправился: — По-моему, сохранились, отдадим сегодня на экспертизу. И придется взять отпечатки ваших пальцев, уважаемый Юхим Сидорович. Прошу вас приехать сегодня в городской угрозыск.

Завхоз сразу поник.

— Ну а если мои отпечатки? — спросил он.

— Значит, ты, старый черт, испортил вчера электричество, — воскликнул Данько раздраженно. — А сейчас придуриваешься.

Хаблак остановил художника коротким решительным жестом.

— Кто вам дал право обижать человека, Петро? — укоризненно спросил он.

— Может, я не прав? Так кто же еще? Он сделал «жучка», а потом выбросил его. Думал: концы в воду, а мы нашли!

— Если на штепселе действительно отпечатки пальцев гражданина Крота, — сказал Хаблак серьезно и с оттенком официальности, — то это будет свидетельствовать только о том, что штепсель от его лампы. А кто сделал «жучка», узнаем.

Завхоз поднял вверх палец.

— Слышишь разумного человека, Данько? — спросил он с вызовом. — Не говори вор, пока за руку не схватил!

— Схватим, — пообещал Данько с вызовом, но Петренко нажал ему рукой на плечо, призывая успокоиться.

— Ваша комната запирается? — спросил Хаблак Юхима Сидоровича.

— Конечно. Все комнаты в издательстве запираются.

— И ключи висят на доске у вахтера?

— Да.

— А бывает, что вы выходите, не заперев за собой дверь?

— Конечно, зачем же каждый раз запирать? У меня стол да стул, больше ничего. Кладовку запираю, там издательское имущество, его надлежит запирать, а тут что? Тут ничего не возьмешь.

— Никому не одалживали лампу?

— А у нас во всех комнатах есть. Чего-чего, а ламп хватает.

— Может, кто-нибудь сам взял?

— И я так считаю. Взял и заменил штепсель.

— Ты нам голову не задуряй! — не выдержал Данько.

Хаблак вынужден был одернуть его.

— Очень прошу вас не мешать, — попросил он.

— Но это же прямое доказательство: штепсель с его лампы!

— Не прямое, а косвенное. Обвинение не может опираться на такие доказательства.

— Мне ваша юридическая эквилибристика ни к чему!

— А я — представитель закона и прошу его уважать! — неожиданно рассердился Хаблак. Он взял у завхоза газету и завернул в нее лампу. Увидев из-за плеча Петренко возбужденное лицо Зозули, подумал: разнюхал лейтенант что-то. Извинившись, встал с ящика.

Данько смотрел на него разочарованно, наверное, думал, что майор если не задержит Крота, то применит к нему какие-то санкции, возьмет хотя бы подписку о невыезде. Но Хаблак только и сказал:

— Так я прошу вас, Юхим Сидорович, этак через час заскочить к нам. Адрес знаете.

Крот ничего не ответил, лишь хмуро кивнул, но майор не обратил внимания на его неучтивость. В конце концов, он не может требовать, чтобы каждый снимал перед милицией шляпу. Зозуля горячо зашептал Хаблаку на ухо:

— Нашел двоих... Одна бабуся сидела с ребенком на лавочке среди клумб, другая из окна заметила... белую двадцать четвертую «Волгу». Машина стояла у дома, и бабка утверждает, что кто-то из издательства к ней подходил. Какой-то мужчина... Приблизительно в то же время, когда погас свет.

Сообщение было достойно внимания, и Хаблак отреагировал на него сразу.

— Где бабуся? — спросил он. Зозуля ткнул пальцем в пол:

— Внизу с внучкой.