Скифы и гунны

В свою очередь и кочевники подвергались проникавшему в степи культурному влиянию Китая, древняя цивилизация которого была во многих отношениях значительно выше кочевнической и не могла не оставить глубоких следов на жизни кочевых народов. Тем более, что Ханьская династия прилагала большое старание, чтобы «цивилизовать» если не всю орду, то по крайней мере династию и двор. С определенной целью проводить китайские влияние и культуру посылали в жены гуннским царям китайских принцесс. Несколько поколений царей гуннов происходили, повидимому, от китайских матерей. Постоянными проводниками китайской цивилизации были многочисленные китайские пленные и перебежчики, полководцы и послы, охотно принимаемые и жившие при дворе в качестве советников и специалистов, дипломатов, знатоков Китая и техников. Сами князья и царьки гуннов, их сыновья и братья, подолгу иногда задерживались и жили при императорском дворе в качестве заложников и послов. Для восточной части степной Евразии единственной культурной страной с высокой техникой, из которой шли необходимые кочевникам товары и изделия, мог быть только Китай. Об интенсивной торговле кочевников с Китаем сообщают хроники. Громадные количества шелка, иногда доходившие до 30 тысяч кусков, отправлялись ежегодно гуннам. Китайские императоры часто посылали ко двору дорогие подарки: одежды, украшения, золотые художественные изделия, оружие, колесницы, музыкальные инструменты и прочие невиданные среди кочевников вещи. Археологические находки подтверждают широкое распространение китайских монет, художественных изделий из бронзы и полудрагоценных камней жада и нефрита и шелковых тканей по степям восточной Евразии. Особенно интересные и богатые находки китайских шелковых тканей сделаны в самое последнее время экспедицией П. К. Козлова в курганах северной Монголии. Вместе с шелком, крепко вошедшим в кочевой быт, проникали китайские узоры и сюжеты. Следы китайских влияний могут быть открыты во многих варварских изделиях Сибири и Монголии. Ко двору Тань-ху, царя гуннов, посылались из Китая лакомства, рис и водка[16]. Китайские влияния должны были глубоко проникать в степной мир, и значение их не может быть еще вполне оценено, так как археологическое изучение зауральских степей только еще начинается. Отдельные изделия китайской промышленности заносились далеко на запад, к берегам Черного моря, передвигающимися кочевыми племенами и торговыми караванами.

Поход китайцев в Фергану в самом конце II века до P. X. привел мелкие царства и города в бассейне Тарима в зависимость от Китая. Хребет Тянь-Шаня отделял новые китайские владения на Тариме от кочевников. Положение китайцев в восточном Туркестане не было очень прочным. Самое северное княжество — Турфан, как отмечалось выше, тяготело к гуннам и пользовалось всяким удобным моментом, чтобы освободиться от китайской зависимости. Города, лежавшие на путях шелковой торговли, и особенно Лу-лань около Лоб-нора, очень страдали от тяжелой повинности поддерживать торговый путь и содействовать проходящим караванам. Поэтому гуннские шайки грабителей всегда находили в местном населении тайную поддержку.

Приблизительно в 60 году до P. X., для управления восточным Туркестаном и двумя главными торговыми путями, соединявшими Китай с Персией и Индией, была учреждена должность Наместника Западного Края, с резиденцией около Харашара. Кроме того, в его обязанность входил надзор за осунями, кан-гюйцами (К’ань-киу) и другими кочевыми народами. Около 70 года до P. X. северные города на Тариме — Турфан, Куча и Аксу — отложились от Китая и перешли на сторону гуннов. Экспедиция 71 года против кочевников должна была вернуть бассейн Тарима вновь под китайское владычество (см. выше). В период ослабления Ханьской династии и появления на китайском престоле узурпатора Вань-маня государства восточного Туркестана вторично восстали (около 25 года по P. X.). В 73 году один из лучших полководцев китайской истории, Пан-чао, был отправлен на Тарим со специальной задачей замирить восставшие города и восстановить китайский протекторат над государствами восточного Туркестана.