Читаем Склифосовский полностью

Например, Иван Иванович Насилов (1842–1907) стал одним из основоположников хирургии пищевода и торакальной хирургии в целом. Иона Дмитриевич Сарычев (1852 — после 1917) остался в истории, как основатель ОТМС (Организация и тактика медицинской службы), одного из важнейших разделов военной медицины. Василий Иванович Кузьмин (1851 — после 1904) считался прекрасным знатоком патологической анатомии и оставил после себя много научных работ в этой области, например «Курс хирургической патологии и терапии для врачей и студентов». Переводил он также труды европейских коллег с немецкого и французского. Один из учеников Склифосовского профессор Антон Кириллович Яновский (1865–1942), будучи ассистентом хирургического отделения его клиники, активно занимался практической рентгенологией, способствовал созданию и оборудованию рентгенологического кабинета и рентгенологической службы Еленинского института в Петербурге (1898) и в дальнейшем возглавил в институте первую в России кафедру рентгенологии (1919).

Биографий выдающихся и просто достойных врачей, воспитанных Склифосовским, хватило бы на отдельную книгу. Жаль, что эти люди, принесшие столько пользы русской медицине, известны только узким специалистам. Но одному из студентов Николая Васильевича довелось прославиться на весь мир. Правда, в области, далекой от медицины. Имя этого ученика — Антон Павлович Чехов.

Может показаться странным, что в этой книге, посвященной великому врачу, мы решили посвятить немного времени великому писателю, но это не случайность. По словам классика биографического жанра Андре Моруа, врачи и писатели похожи. Они «относятся к человеческим существам со страстным вниманием: и те и другие забывают о себе ради других людей»[89].

По сравнению с грандиозным масштабом чеховского литературного наследия медицинская деятельность Чехова кажется чем-то второстепенным. Очень легко предположить, что работа врача представляла для Антона Павловича тягостную рутину, отвлекавшую от творчества, и что он занимался врачебной деятельностью ради стабильного заработка. Но подобный вывод ошибочен. Как ни странно, на деле всё происходило ровно наоборот. Чехов считал своим призванием медицину, а не литературу. А писать он начал как раз ради заработка. Еще обучаясь в таганрогской гимназии, юноша зарабатывал на жизнь частными уроками, принимал участие в гимназическом рукописном журнале «Досуг», а также в любительских спектаклях. В 1877–1878 годах Антон Чехов сочинил свои первые драматические произведения и юморески. Их он публиковал во время учебы, чтобы хоть как-то выжить, поскольку семья сильно нуждалась. Родители Чехова переехали в Москву из Таганрога вовсе не из-за прихоти: глава семьи, разорившийся купец, вынужден был бежать от кредиторов. Таким образом, к неустанной литературной деятельности Антона побуждало вовсе не вдохновение и амбиции, а крайняя бедность. Яркие миниатюры нравились читателям, и ежегодно студент-медик посылал в журналы больше сотни своих произведений.

Медицину Чехов выбрал делом жизни очень рано, и на выбор этот, несомненно, повлияла его мать, Евгения Яковлевна. Она хотела видеть сына врачом. Сохранилось ее письмо Антону, в котором содержится такое пожелание: «непременно по медицинскому факультету иди, уважь меня, самое лучшее занятие». Просьбу матери Чехов исполнил, тому помогли благоприятные обстоятельства. В 1879 году его брат Иван получил место учителя в подмосковном городе Воскресенске (нынешняя Истра) и смог пригласить к себе семью на лето. Там Антон познакомился с доктором Петром Александровичем Архангельским, заведующим Воскресенской лечебницей. Общение с ним стало для юноши решающим аргументом, и в 1879 году, после окончания гимназии в Таганроге, он поступил на медицинский факультет Московского университета.

Как парадоксально складывается порой складывается судьба человека! Для успешной карьеры искусство — область гораздо менее предсказуемая и надежная, чем медицина. Можно быть необыкновенно талантливым художником и не найти признания, прожив всю жизнь в нищете. История знает немало подобных примеров. Умный же и старательный врач, казалось бы, обречен на успех. Правда, жизнь не всегда идет самым очевидным путем. Чехов долгое время считал, что его призвание в медицине. Но именно медицина не давалась ему, как будто стесняясь отнимать его у литературы. Нет, конечно, университет он закончил и врачом стал, но складывалась его медицинская карьера туго, несообразно его стараниям. А старался Чехов изо всех сил, к тому же учился у лучших педагогов. Помимо Склифосовского его учителями были Бабухин, Захарьин, Клейн, Фохт, Снегирев, Остроумов, Кожевников и Эрисман.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное