Сколько стоит твоя смерть

Вместе мы пошли к дому старосты, стоявшему в середине деревни, у подножия холма. О том, что это дом важного человека, говорили две вещи – несколько лавок, поставленных полукругом перед фасадом, и резной деревянный флюгер в качестве украшения на коньке крыши. Внутри обстановка отличалась простотой, как и в большинстве малагасийских жилищ. Улыбчивая хозяйка, жена Габриэля по имени Люси, быстро накрыла на стол. На столе стоял графин с водой, но я не рискнула пить ее, однако отдала должное ранун’ампангу, необычный, но приятный вкус которого уже был мне знаком. Завтрак подали обильный. Сначала – салат ласари караути, состоящий из бобов, капусты и моркови, под манговым соусом. Ничего подобного я раньше не ела и пришла в восторг, чем весьма порадовала хозяев, напряженно ожидавших «вердикта» гостьи. К нему полагался козий сыр, который я также нашла очень вкусным. На второе нам предложили румазаву. Когда я поинтересовалась у Вуалау, что это за блюдо, он пояснил, что в его состав входят говядина, жаренная с имбирем, помидорами и луком, а также своеобразный букет местной зелени и кокосовое молоко. До тех пор пока хозяйка не принесла ароматно пахнущий кофе в глиняных кружках, мы говорили только о еде. Тон задавал староста, и я не решалась перейти к интересовавшему меня вопросу, пока он сам не сочтет это уместным, памятуя о пресловутых фади. Наконец Габриэль, отхлебнув из чашки и зажмурившись от удовольствия, заговорил.

– Что вы хотели у меня спросить, Тамара? – перевел Вуалау.

– Это касается эпидемии, имевшей место десять лет назад, – с облегчением выпалила я. – Вы что-то об этом слышали?

Тахир сказал, что Габриэль понимает по-французски, но он, видимо, не знал слова «эпидемия», потому что сначала проконсультировался с моим переводчиком и только потом ответил:

– Слышал. Тогда пост старосты занимал мой отец. Он ушел к предкам в позапрошлом году.

– А что именно вам известно об эпидемии?

Мужчина задумался.

– В нашей деревне никто не заболел, – перевел Вуалау его слова. – Но в двух соседних поселках умерло много людей.

– Приезжали ли чиновники из Министерства здравоохранения? Они интересовались, каким образом заболевание распространилось, принимали меры?

Староста покачал головой.

– Разве никто не лечил заболевших? – растерянно спросила я.

– Может, и лечили. Несколько армейских подразделений окружили территорию и никого не пропускали в течение месяца. Они же занимались покойниками. Они совершали святотатство!

– Почему вы так говорите?

– Потому что военные не разрешили хоронить мертвых, заставили сжигать. Сжигать!

Я вспомнила, каким ужасом было встречено мое требование сжечь тела усопших в деревне, где погиб Иван: видимо, для местных это действительно важно.

– А что потом? – спросила я.

– Потом военные ушли.

– Эпидемия закончилась?

– По-видимому. Умирали молодые мужчины, женщины и много детей. Большинство стариков выжили. Как думаете, это не странно? – неожиданно задал вопрос староста. – Что самые слабые выжили, а сильные – нет?

– Вы правы, – согласилась я. – Обычно бывает наоборот. Габриэль, получается, правительство знало о происходящем?

– Получается, – вздохнул староста.

Но за пределы Мадагаскара информация не просочилась. Интересно, зачем скрывали: из-за боязни, что поток туристов иссякнет, а туризм является основным источником дохода страны? Или была другая причина?

– Мой отец был уверен, что боги и предки помогли нам избежать страшной опасности, – сказал между тем Габриэль.

– То есть?

– За пару лет до эпидемии к отцу приходили какие-то иностранцы и просили разрешить привить жителей деревни новой вакциной.

– От какого заболевания?

– Они называли это… кажется, сгибающим вирусом?

Давненько я не слышала такого определения, но, хотя у Вуалау определенно возникли бы проблемы с переводом слова «менингит», если бы староста его произнес, то теперь сомнений не оставалось.

– Ваш отец согласился? – спросила я.

– В том-то и дело, что отказался! Когда в соседних деревнях стали умирать люди, отец сказал, что предки уберегли его от жуткой ошибки: он искренне верил в то, что та вакцина стала причиной трагедии, ведь старосты соседних деревень согласились на вакцинацию.

– Но вы сказали, что те люди приходили задолго до того, как вспыхнула эпидемия? – удивилась я. – Прошло слишком много времени, чтобы считать ее следствием прививок!

– Не знаю, – развел руками Габриэль. – Я ведь говорю, что отец так считал.

– А что это были за люди? – спросила я. – Те, что приходили с предложением к вашему отцу?

– Они сказали, что из Международного Красного Креста.

– Интересно…

– С ними еще был чиновник из Таны, – добавил староста. – Но он все время молчал, говорили только те люди, мужчина и женщина.

– Значит, вы присутствовали при разговоре? – уточнила я.

– Да, но я не придал ему значения, ведь отец все равно отказал. А почему вы задаете все эти вопросы?

– Понимаете, Габриэль, я недавно побывала в одной деревне. Она гораздо меньше вашей и расположена далеко отсюда. Там болеют и умирают люди – в основном молодые и трудоспособные.