Сколько стоит твоя смерть

– Значит, опять! – расстроился Габриэль. – Получается, и к нам может прийти эта напасть?

– Мы с Радуку Тахиром постараемся сделать так, чтобы этого не произошло, – поспешила заверить его я.

Беседа со старостой оставила у меня неприятное чувство. Вуалау молча семенил за мной, пытаясь приноровиться к моему шагу. Он оказался чутким настолько, что не пытался лезть ко мне с разговорами, а позволил подумать над услышанным от Габриэля. Подняв наконец голову, я отметила, что деревня как будто вымерла. Еще пару часов назад здесь было полно народу, а сейчас солнце стояло высоко, а на улице видны только вялые собаки, отдыхающие в тени деревьев.

– Вуалау, а где все? – спросила я.

– В поле, – обрадованный прерыванием молчания, ответил мальчик.

– А что вы здесь выращиваете?

– Ваниль. Ваниль очень ценный, он хорошо покупать за граница.

– Надо же! – восхитилась я, подумав, что понятия не имею о том, что собой представляет ваниль. То есть, разумеется, я знала, что это пряность и что из нее готовят эфирное масло, однако я в жизни не видела, как ваниль растет и как выглядит до того, как попадает в кухню в виде порошка или палочек.

– Хотеть посмотреть? – спросил Вуалау, словно догадавшись, о чем я думаю.

– С удовольствием! Это далеко?

– За полчаса добираться, если ходить быстро.

– Ну, тогда пошли?

По дороге я решила навести справки о фади, так как мне надоело каждый раз натыкаться на насмешливый взгляд Тахира, когда я говорила или делала что-то, чем могла невольно шокировать местное население. Вуалау с удовольствием согласился устранить пробелы в моем образовании. Выяснилось, что у мальгашей, к примеру, существует стойкое предубеждение против холостяков. Не иметь семьи – большое несчастье, а старый холостяк неизбежно становится посмешищем для окружающих. Еще один интересный факт: членами семьи считаются умершие предки разана, переходящие в божественное состояние, поэтому поведение малагасийцев основано на почитании старших, более близких к «божественному» состоянию людей. Раз в несколько лет необходимо встречаться с умершими предками, как, например, при обряде фамадихана. Я узнала, что сын не должен бриться, пока жив его отец. Если на пути сидит старик, надо спросить разрешения его обойти, если, конечно, вокруг нет большого скопления людей (представляю, как я могла бы опростоволоситься, понятия не имея об этом странном фади!). Шутить по поводу предков и смерти строго запрещено. Запрещено также громко говорить, выказывать раздражение или нетерпение, а также не стоит пытаться вызывать собеседника на откровенность, особенно если человек не является близким другом.

– Нужно уважать паутина, – продолжал разглагольствовать Вуалау, шагая немного впереди и то и дело оглядываясь через плечо, будто проверяя, внимательно ли я слушаю.

– Что уважать? – переспросила я.

– Пауки, – пояснил мальчишка, притормозив и показывая руками, что такое паук.

– Я знаю это слово. Но что значит «уважать паутину»?

– Нельзя разрушать. В каждый дом должен быть паутина!

Значит, я как минимум уже нарушила один фади: обнаружив над кроватью паучью «сеточку», я свернула полотенце и смахнула ее в первый же день пребывания на острове! Хорошо, что никто не заметил моего «преступления».

– А что такое «вахини»? – поинтересовалась я, когда Вуалау замолк, переводя дух. – Радуку Тахир назвал меня так.

– Вахини значит «гость», – объяснил паренек. – Все иностранцы называть вазаха, но это если они незнакомый. Если знакомый или друг, то иностранец вахини. Значит, твоя – друг Радуку!

– Отлично, – пробормотала я. – Но что-то сомнительно…

– Что вы сказать?

– Ничего, Вуалау, это я о своем.

– Мы прийти! – воскликнул он, бросаясь вприпрыжку вперед. – Вон моя отец!

Повсюду, насколько хватало глаз, тянулись живые изгороди, напоминающие плантации кофе. Но это точно не были кофейные деревья, потому что на длинных ветвях я увидела совершенно потрясающие желтые цветы.

– Как красиво! – восхищенно пробормотала я, глядя на цветущие лианы. – Но… это же орхидеи?

– Конечно, – закивал Вуалау. – Ваниль – орхидея!

Ну и темная же я женщина!

Мальчик представил меня невысокому мужчине, раздетому по пояс и с закатанными до колен джинсами. При нашем приближении он разогнулся и доброжелательно улыбнулся мне. Отца Вуалау звали Эмилем, и было очевидно, что их отношения с сыном носят исключительно теплый и уважительный характер.

– Значит, этим вы и зарабатываете? – обратилась я к отцу Вуалау.

– Да. Правда, платить мало, – начал переводить Вуалау. – Раньше платить больше, потому что американский «Кока-Кола» много покупать ваниль. А теперь они использовать син… синто…

– Синтетическую? – подсказала я.

– Синтетическую ваниль! – обрадовался Вуалау. – Но все равно покупатель есть. А еще в деревне выращивать тапиока, бананы и арахис. Эти поля – туда. – Подросток махнул рукой в сиреневую от дымки даль.

Отец что-то добавил, и сын перевел: