Скользкая рыба детства

Русоволосая, с короткой стрижкой, дружелюбно улыбалась Вероника Михайловна Кольцова.

Ракурс был необычным, притягивал взгляд, и хотелось улыбнуться – навстречу.

Я узнал её. До перестройки мы были соТРУТНИками в закрытом НИИ.

Тогда была мода быть умнее, книжный голод, маленькие зарплаты. И бесконечные разговоры на кухне о глобальных проблемах, без реального их устранения. Она могла цитировать любой из двадцати пяти томов Библиотеки современной фантастики. Писала стихи, одно положили на музыку, без её ведома, пела вся пионерия страны, получился неплохой шлягер, но гонорар ей не прислали.

– Наверное, перепутали с известным русским поэтом, – смеялась она.

Стройная, улыбчивая, компанейская. Могла сходу сочинить хороший экспромт, сделать поздравительный коллаж из фото и цветных заставок старых журналов, настрогать вкусный салат перед коллективным междусобойчиком.

Лаборант Валя Никитенко ошпарил во время опыта руку. ВээМ, как мы называли её за глаза, сожгла на блюдце кусочек льняной тряпицы, помазала чёрным «дёгтем» ранку, и через три дня появилась младенчески-розовая кожа. Всё зажило удивительно быстро, а вскоре вообще не осталось следа.

Она читала нам выдержки из дневников деда-старообрядца. Он вёл наблюдения за природой, погодой, людьми. Точные, интересные. В узком кругу она говорила, что и сама предрасположена к оккультизму в части астрологии и целительства.

Я с интересом углубился в интервью. Только теперь, по прошествии нескольких лет, понял, что она немного старше меня и женщина – необыкновенная.

Вечером отыскал её домашний телефон. В прежней квартире оказалась расселённая коммуналка, никто долго не подходил, я уже решил, что звонок неудачный.

Бывшая соседка выслушала мои пояснения, долго шуршала листками, что-то бормотала вполголоса и дала новый номер.

Оказалось, что Вероника Михайловна с мужем переехали в новый микрорайон, на другом берегу реки. Я позвонил, вместе порадовались с Вероникой Михайловной и договорились встретиться у неё дома.

Купил красивый букет, взял с собой несколько семейных цветных фотографий.

Купил шампанское. Это была первая в моей жизни встреча с настоящей ясновидящей, я немного волновался.

Раз в год, под бой курантов я делаю два-три глотка праздничного напитка, но тут особый случай.

Мы расцеловались, прошли на кухню. Чистенькие зелёные шкафчики. Уютно, просто.

– Да вы совсем не изменились! – сказал я искренне. – Такая же стройная, обаятельная. Время мчится не для вас!

– Маленькая собачка – всю жизнь щенок! – засмеялась она, но было видно, что ей приятен мой комплимент.

В клетке на подоконнике беззастенчиво заливался волнистый попугайчик. Голубовато-белый, нарядный. Было чисто, аккуратно, но не стерильно. Много весёлой зелени в горшках. Она росли буйными, крепкими кустами. Странного вида цветы, над которыми кружила небольшая эскадрилья звонких насекомых.

– Пчёлы? – полюбопытствовал я, чтобы начать разговор.

– Нет. Популяция голубоглазых дрозофил. Вот, чудом спасла от вымирания. Милые сикарашки, правда!

В вазе красиво круглились жёлтые бананы. Сверху лежала небольшая ящерица. Грелась на зимнем солнышке из окна, трогательно изогнув тельце. Шевелился от дыхания бочок, глаза прикрыты.

Я затаил дыхание, но ящерка спала.

«Вот оно – волшебство!» – подумал радостно.

И понял, что давно соскучился по обычному волшебству.

– Очень хорошо, что ты объявился, – сказала Вероника Михайловна.

– Мотался по трём столицам – Рига, Дублин, Москва, – «старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути».

– Я знаю. Ты жил за границей, возле воды и занимался любимым делом.

– Верно! До океана – пешком полчаса. Теперь здесь. Жена работает бабушкой, а я пишу на досуге рассказы. Чтобы не сойти с ума. Когда получается удачно, читаю и думаю – точно, сошёл с ума! – пошутил я.

– Я тебя очень искала, хотела поделиться впечатлениями, но ты был далеко по всем приметам.

– А я частенько думал о вас. Газет не покупал с прошлого века, а тут смотрю – ваш портрет! Думаю, перст указующий. Порадовался заочно, хотелось пообщаться.

– Я же из созвездия Плеяд. В него входит и Солнечная система. Вот и вошла с ними в контакт. Вижу: передо мной – город, здания прозрачные, спортзал. Группа детей. В лёгоньких комбинезончиках. На груди у каждого кругляшка, как жетон. Светится зелёным: спрашивают, значит. Вдруг у одного он стал красным – похоже, малыш устал. Потом ещё у нескольких. Они перешли в другой уровень. Бассейн. И здесь много детишек. Прозрачные, едва видимые, они словно растворяются в воде. В полной тишине. Дальше – море сливается с небом, искристое, красивое необыкновенно…

– Неземное!

– Вот именно! Море бирюзовое, в нём – русалки. Точно как ты описал в своём рассказе. Помнишь – подарил мне, с автографом? Чешуя крупная сверкает, хвост большой. Изящные. Она открывает ротик, в полной тишине, но при этом слышится чудесная музыка! Здорово ты описал!

– Да, да. – Мне было приятно.

– Дальше – дельфины блестят, лоснятся чёрными спинами, сверкают. Прозрачный подиум, я в нём, внутри, невесомо – смотрю вниз, наслаждаюсь.

– Прямо – вот так, как у нас… или – почти?