Скопец

— В этой комиссии есть списки крупных держателей облигаций разных выпусков. Эти списки составляются на основании сведений, получаемых со всей Империи, при получении купонного дохода. Так вот, по всем четырем облигациям, которые вы сейчас держите в руках, купонные доходы прежде получал Николай Назарович Соковников, — ответил Шумилов.

— Ну, что такого? — задумчиво пробормотал Гаевский. — Ну, попало в руки жидовских банкиров несколько штук облигаций… сие покуда ничего не значит!

— Облигаций у Глейзерсов очень много — более девятисот штук, во-о-от такая пачка, — Шумилов раздвинул пальцы, демонстрируя толщину стопы, увиденной в доме на Полтавской. — Все они одной серии, номера идут последовательно.

— Вы хотите сказать, что видели эту пачку? — с сомнением в голосе уточнил Гаевский.

— Именно! Собственными глазами.

— Извините, не могу поверить, — усмехнулся Владислав. — Я не могу представить себе банкира, который вытащил бы из своего несгораемого шкафа подобную пачку и показал бы её клиенту. Это против всех правил! Он, часом, слитки золота вам не демонстрировал? Или, может, палладиевые монеты из уставного капитала?

— Нет, ни николаевские палладиевые монеты, ни золото в слитках братья Глейзерс мне не демонстрировали. Но вот пачку облигаций на девятьсот с лишним штук одной серии я видел своими глазами.

— Но как же вы уговорили их вам показать? — не унимался Гаевский.

Шумилов рассказал о маленьком представлении с участием госпожи Раухвельд, в котором он принял участие. Сыщики выслушали его не перебивая.

— Что ж тут сказать? — вздохнул Иванов. — Хорошая работа, Алексей Иванович, я бы сказал, отличная, с выдумкой. Давайте обдумаем, что нам даёт это открытие…

— Мы не сомневались в факте кражи, — заговорил Гаевский. — Теперь у нас есть кое-что из краденого, по крайней мере, что-то мне подсказывает, что именно так и есть. Я так понимаю происшедшее: вор продал конторе Глейзерсов похищенные облигации за полстоимости или даже за треть номинала и получил наличные деньги, пусть в половинном размере или даже меньше, но зато всё и сразу. Понятно, что банкирам это тоже чрезвычайно выгодно, потому как Глейзерсы могут неспешно перепродавать облигации, постепенно выставляя на торги по ценам гораздо более высоким, чем покупочная. Даже то, что они продают их с дисконтом, всё равно гарантирует им колоссальный доход. Глейзерсы хорошенько наживутся на разнице цен.

— Мог эти облигации продать сам Соковников? — размышляя вслух, спросил Иванов. — Что-то маловероятно…

— Какой смысл продавать облигации, приносящие надежную постоянную прибыль? — ответил вопросом на вопрос Гаевский.

— Смысл подобной продажи мог быть только один — срочная потребность в очень большой сумме денег, — заметил Шумилов. — Причём, речь тут идёт о сотнях тысяч рублей. На что Соковникову незадолго перед смертью могли понадобиться такие суммы? У вас есть сведения о том, что Соковников перед смертью испытывал потребность в таких деньгах?

— Нет, такими сведениями мы не располагаем, — покачал головою Агафон Иванов.

— Надо принять в расчёт вот что, — сказал Гаевский, — коли б наш скопец действительно продал банкирам свои облигации, то при осмотре его вещей непременно обнаружились бы либо наличные деньги, либо векселишко Глейзерсов. Я склоняюсь более к векселю, не думаю, чтобы небольшой банковский дом вот так запросто отвалил бы триста-четыреста-пятьсот тысяч рублей. Скорее всего, меньшую часть суммы Глейзерсы дали наличными, а на большую накропали векселишко… Но при осмотре вещей векселя найти не удалось, как впрочем, и наличных денег. Стало быть, Соковников не продавал этих облигаций.

— Слишком поспешное умозаключение! Если мы признаём факт предсмертного либо посмертного хищения, — возразил Иванов, — то мы должны допускать возможность похищения этого векселя.

— Э-э, не скажи. Если Глейзерсы действительно купили облигации у Соковникова и выписали под эту сделку вексель, то после его кражи они вексель к оплате не примут! Зачем, если он считается похищенным?! Они откажутся его оплачивать и скажут предъявителю: коль ты не согласен — иди в полицию, жалуйся на нас! Чего доброго, ещё и в газеты объявления дадут: вексель от такого-то числа на такую-то сумму считается похищенным и оплачен не будет!

— А вор мог похитить вексель вовсе не для предъявления Глейзерсам, — с усмешкой заметил Иванов. — Ты совсем уж за дурака его не держи! Вор похитил вексель, выехал с ним в какой-нибудь Псков… да хоть и в Москву!.. и заложил в первой же приличной ссудной конторе. Как ростовщик в другом городе проверит, похищен вексель или нет? По виду он нормален — гербовая бумага, подписи, печать. Ты что думаешь, ростовщик не примет трёхсоттысячный вексель за десять процентов номинала?